Онлайн книга «Охота на смотрящего»
|
– Ах, Калистратов, – брезгливо протянул собеседник на противоположном конце провода. – Да не берите вы в голову, Александр Тимофеевич! В наше неспокойное время ситуация очень быстро меняется – сегодня есть Калистратов, а завтра, глядишь, его может и не быть. Если бы человек, о котором мы с вами знаем, находился у вас в колонии, скажем, осенью прошлого года, тогда да – это было бы крайне важно. А на сегодняшний момент он уже отработанный материал. Так что поступайте с ним по обстановке. И если он вдруг у вас не выдержит условий содержания – скажем, заболеет чем-то серьезным или получит какую-то травму, так поверьте, никто особенно по этому поводу убиваться не станет. Ведь знаете, как на Руси говорят – свято место пусто не бывает. На вакансию новый кандидат быстро найдется! Вот такая была странная и многозначительная беседа. Причем тот разговор, как и три предыдущих, Николай обставил как опытный конспиратор: сам позвонил Беспалому накануне, назвал какой-то московский номер и попросил на следующий день заказать с этим номером разговор с райцентровского переговорного пункта. – Давайте побережемся от случайностей, – говорил Николай, – это в наших общих интересах. Александр Беспалый не сомневался в могуществе загадочного Николая, поскольку все, что тот ни пообещал Беспалому, тут же мгновенно выполнялось: деньги на зону шли, людей повышали в званиях, решались какие-то личные вопросы, которые годами как дамоклов меч висели над всем коллективом. В общем, тайный собеседник был человек слова, с прямыми выходами на самый верх. Подполковник повращал головой в одну сторону, в другую. Так он делал всегда, когда его одолевали невеселые мысли. А грустить было о чем. Буквально через два часа – хотя уже через полтора – ему предстояла нервная работа по «зачистке» колонии. Так подполковник Беспалый называл тотальный шмон, который он обычно устраивал пару раз в год, когда решал, что наступил удобный момент вытряхнуть из зэковских тайников накопленные «клады»: холодное (а иногда и огнестрельное) оружие, валютную заначку, наркоту. Возможно, зачистка позволит узнать истинную причину внезапного мятежа заключенных и выявить зачинщиков. Подполковник быстро прокрутил в памяти вереницу всех событий последнего дня: выходило, что зэки во главе с хитрым Муллой забузили просто так, на пустом месте, буквально из-за того, что начальник колонии, видите ли, отказался отдать им на «растерзание» своего стукача Щеголя. Беспалый был опытным тюремщиком и отлично понимал, что это не повод для бузы. Просто так ничего не бывает. Было еще что-то серьезное. И тут подполковник вспомнил, что среди ночи отдал своему заму, майору Кротову, приказ послать кого-нибудь в дозор вокруг зоны: так, на всякий случай, посмотреть, что творится вокруг, не дал ли кто из зэков деру во время всеобщей суматохи. Он привычно сунул руку в карман куртки и вытащил переговорник. Вызвал Кротова. В ответ раздался только легкий треск радиоэфира. – Кротов, мать твою! Как слышишь? Прием! Ничего. Наверное, сукин кот, спит без задних ног. Беспалый швырнул переговорник на журнальный столик. В этот момент в дверь негромко постучали. Неужто сам заявился? Александр Тимофеевич поднялся и пошел открывать. На пороге стоял его «верный пес», его глаза и уши – осужденный «химик» по кличке Щеголь. – Ты чего это, Щеголь, охренел совсем? Какого… ты ко мне без приглашения пришел? Тебя братва по всей зоне ищет, хочет из тебя кишки выпустить, а ты шастаешь – да еще без охраны! Щеголь был бледен. Он буквально оттеснил Беспалого от двери и прошмыгнул в кабинет. – Это, Александр Тимофеич, вы закройте дверку-то! Беспалый затворил дверь и повернул ключ в замке. Потом пристально осмотрел Щеголя. – Что это с тобой? В дерьме весь каком-то! Ты что, в очко свалился? Тьфу ты, воняет как! Ты где укрывался? – У Васильевой Светки на скотном! – А как это тебя туда занесло – на вольную? – подивился Беспалый. – Ходы знаю, – уклончиво ответил Щеголь. – Прошел. Как вся эта катавасия началась, так я взял ноги в руки, ну и попер! Мои люди шепнули, что Мулла вроде как меня искал. Беспалый строго глянул Щеголю в глаза. – Было дело! – И тут ему в голову пришла мысль. – Кстати, он и у меня просил, чтобы я тебя ему отдал. Узнал как-то старик, что ты мой человек. Информатор. Между прочим, буза началась именно по причине, что я Мулле отказал. Не отдал я тебя. Так-то, братец, твою задницу спасал. Щеголь сглотнул слюну. – Правда, что ль, Александр Тимофеич? – Какой резон мне тебе врать. – Тоже верно, – опустил глаза Щеголь. – Теперь мне тут житья не будет. Мулла не успокоится, пока глотку мне не перережет. Беспалый жестом пригласил Щеголя пройти и сесть к столу. А сам не спеша подошел к раскрытому сейфу, достал второй стаканчик и, поставив его перед Щеголем, плеснул водки. – Не перережет он тебе глотку, не бзди! Мулла сам уже успокоился – обрел, понимаешь, вечный покой. – Убили? – вырвалось у Щеголя. – Да кто же его? – Стрельба была сумасшедшая. Вот и угрохали старика. Да ты и сам должен был слышать у Светки-то в койке! – Какая там койка! – махнул рукой Щеголь и хряпнул стаканчик до дна. – Говорю же: в хлеву у нее сидел. В свинячьем говне по самые уши! Жить-то охота, Тимофеич! Сам знаешь. – Собеседники помолчали. – Так что теперь будет-то? – как-то тускло спросил Щеголь. Беспалый многозначительно поиграл бровями. – А что будет… Что положено, то и будет. Придется тебя пока убрать отсюда. Покуда не уляжется все. Переведу тебя в соседнюю зону – к полковнику Бурякову. Там, говорят, и харчи посытнее, и порядки помягче. Не то что у меня… на «сучьей»! Щеголь сразу взбодрился. – Вот спасибо, Александр Тимофеич! Век не забуду! – Он вскочил и, глупо улыбаясь, попятился к двери. – Так Мулла точно копыта откинул? А этот, московский гость, – с ним что? Беспалый помрачнел. – С ним, похоже, тоже несчастье приключилось. – Оступился на баррикаде? Споткнулся, упал… Потерял сознание. Очнулся – гипс? – осклабился Щеголь. Беспалый поморщился. – Да нет, брат Щеголь, хуже – не очнулся. И не очнется теперь уж никогда. Так что можешь спать спокойно. – С этими словами Беспалый помрачнел еще больше. Видно, этот вердикт не очень-то убеждал его самого. – Иди к себе в барак да смотри на ОМОН не наткнись – они же тебя в лицо не знают, разбираться не будут, пальнут из «акаэма» – и поминай, как звали. Как только Щеголь исчез за дверью, Беспалый подошел к журнальному столику и налил себе еще стаканчик. На душе у него было скверно. Почему? Он пока не мог этого понять. Что-то его угнетало. Что? Мысль или, вернее, смутное опасение, что он что-то сделал не так. Или недоделал. Но что? |