Книга Черный крест. 13 страшных медицинских историй, страница 35 – Андрей Шляхов

Медики любят вздыхать по поводу своей бедности, так уж исстари повелось. Когда на предновогоднем застолье (анестезиологи-реаниматологи традиционно отмечали все праздники с «соседями по лестничной площадке» – урологами, чье отделение находилось напротив) само собой завелся разговор о вечной врачебной бедности, уролог Федорович, человечек с крысиной душой и крысиным профилем, попробовал «пристыдить» остальных.

– Зачем Бога гневить? – спросил он. – И зарплаты не так уж и плохи, и бакшиш есть.

– Это не бакшиш, а самый настоящий шиш, – возразил Миша, недолюбливавший Федоровича. – Как не бейся, а на яхту с прислугой не хватит. А ведь хочется, черт возьми, ох как хочется... И яхты, и прислуги...

– И красотку на палубе! – вставил кто-то.

– И красотку на палубе, – подтвердил Миша. – Как же без красоток-то? Непорядок.

– Большие деньги просто так не даются, – Федорович то и дело изрекал какую-нибудь нравоучительную банальность, – они требуют жертв...

– Не в жертвах дело, – вздохнул Миша. – Нужны еще и условия, сиречь – возможности. Я вот ради денег готов пойти на жертвы, но от этого мой доход не вырастает.

– На любые жертвы? – уточнил Федорович, бывший не только ханжой, но и занудой.

– На любые, – ответил Миша, чтобы положить конец дискуссии, и хоть и был изрядно навеселе, заметил, как на него посмотрела Эльвира Александровна, старшая сестра урологии. Как-то удивленно, что ли, или – заинтересованно.

«Имеет виды на мой счет?» – удивился Миша.

Холостяк и, можно сказать, бабник, он никогда не позволял себе никаких интрижек на работе. Служебные романы, по его мнению, были хороши только на экране, но ни в коем случае не в жизни. Глядя на то, в какие передряги время от времени попадали его менее принципиальные коллеги, Миша только укреплялся в своем правиле. Чего только стоил случай с заведующим неврологическим отделением Просвирниковым, который сделал одну из медсестер не только своей любовницей, но и наперсницей в тайных делах, поручив ей первичную «обработку» родственников больных. В один прекрасный день «Джульетте» надоело ждать, пока «Ромео» на ней женится (обещалось это многократно), и она сдала его борцам с экономическими преступлениями. Причем как сдала – со всеми потрохами, с поличным. Провирников ушел из больницы еще до суда. Говорили, что ему удалось отделаться условным сроком и что нынче он работает невропатологом в какой-то поликлинике на Варшавке, не то ведомственной, не то городской. А «Джульетта» – что интересно – продолжает работать в отделении как ни в чем не бывало.

Впрочем, бывали случаи и хуже. Одному из врачей приемного покоя брошенная любовница, медсестра из больничной лаборатории, пыталась плеснуть в лицо кислоту. По счастливой случайности промахнулась, пострадал лишь стол. Сейчас лечится в психушке, шизофрению диагностировали.

Да и потом, от этих служебных романов никакой радости – трудовые будни напрочь убивают романтику. А Миша, эстет и отчасти сибарит, любовных отношений без романтики не представлял. Наверное, потому так и не женился, боялся совместного быта, который, по его мнению, был для любви еще опасней совместной работы.

Примерно через месяц после того застолья в последних числах января Эльвира Александровна заглянула в Мишин кабинет:

– Михаил Леонидович, вы не очень заняты?

– Совсем не занят. – Миша отложил в сторону свежий номер «Вестника анестезиологии и реаниматологии». – Тем более что вы, Эльвира Александровна, такая редкая гостья в наших краях...

– Набрали новых сестер, так носа из отделения высунуть не могу – все учу да контролирую, контролирую да учу, – пожаловалась Эльвира Александровна, усаживаясь на стул. – То ли старею и все мне не так, то ли девки и впрямь тупее стали.

– Скорее второе. Умные нынче в медицину не идут...

– Да, хотят спокойной жизни и чистой работы. – Эльвира Александровна имела небольшие проблемы с лицевым нервом, и оттого улыбка ее была половинчатой, вроде как ироничной. – Взять хоть наше отделение – воняет, как в вокзальном туалете... Разве приличная медсестра захочет к нам? Нет, она лучше в косметологию пойдет или хотя бы в аллергологию...

– Эх, думаете, у нас положение лучше, – вздохнул Миша, – те же яйца, только сбоку. Но как я понимаю, Эльвира Александровна, вас ко мне привело какое-то дело?

– Правильно вы понимаете, Михаил Леонидович. Дело есть, правда, не столько у меня, сколько у моей родной сестры. Причем дело очень деликатного свойства, которое лучше обсудить где-нибудь за пределами нашей «кузницы здоровья»...

– О! – удивился Миша. – Вы меня заинтриговали!

– Тем лучше, – снова улыбнулась гостья. – Значит, вы не откажетесь дать мне ваш мобильный номер? Я передам его сестре, и она в ближайшее время позвонит вам и условится о встрече.

– Пожалуйста. – Михаил взял из настольного накопителя свою визитную карточку и протянул Эльвире Александровне.

– Спасибо. – Гостья убрала карточку в боковой карман своего кокетливо приталенного халата и встала. – Я хочу сказать вам, Михаил Леонидович, что моя сестра очень надежный и очень благодарный человек. И очень несчастный. Да, забыла, ее зовут Инна.

– А по отчеству? – машинально спросил Миша.

– Александровна, разумеется. Это на самом деле моя родная сестра, Михаил Леонидович. Единственный человек, которому я доверяю как себе самой.

«Кажется, дело у твоей сестры непростое», – подумал Миша.

Он и предположить на мог, насколько непростым окажется дело Инны Александровны.

Она позвонила вечером следующего дня. Миша только добрался до дома, даже разуться не успел.

– Михаил Леонидович? – спросил приятный женский голос. Было в нем что-то этакое, манящее и обещающее.

– Я слушаю.

– Здравствуйте, Михаил Леонидович. Я Инна, сестра Эли.

Миша не сразу сообразил, с кем он разговаривает. Пауза затянулась, и собеседнице пришлось пояснить:

– Моя сестра Эльвира работает в одной больнице с вами.

– Да-да, конечно, – спохватился Миша. – Здравствуйте, Инна Александровна.

– Вы сейчас свободны?

– Да, свободен.

– Тогда у меня есть предложение. Не хотите ли вкусно поужинать?

– Как раз это я собирался сделать, – признался Миша.

У него и впрямь был задуман вкусный холостяцкий ужин – креветки под пиво.

– Давайте поужинаем вместе, – предложила собеседница. – Вы сейчас где?

– Дома, – ответил Миша.

– А где вы живете?

– На Планерной.

– Здорово! – обрадовалась Инна Александровна. – Мы с вами почти соседи – я живу на Барышихе.

– Это где-то в Митино? – предположил Миша. Москву он знал не очень хорошо.

– Да, – подтвердила Инна Александровна. – Так что если вы скажете, около какого дома через полчаса я смогу вас забрать, то мы поужинаем вместе.