Книга Черный крест. 13 страшных медицинских историй, страница 39 – Андрей Шляхов

Запершись в кабинете, Миша отключил звонок у мобильника и, стараясь не производить шума (пусть думают, что его здесь нет), приступил к делу. Одну за другой вскрыл все двадцать ампул верапамила (убивать – так насмерть), расставил их в две шеренги на столе, подальше от края, подошел к раковине и при помощи «двадцатки» в два приема извлек из пакета сорок миллилитров раствора глюкозы.

Вернулся за стол и тоже в два приема вогнал в пакет сорок миллилитров раствора верапамила. Теперь содержимое флакона можно было назвать «убойным».

Шприц-«пятерка» понадобился только ради иглы. Иглу от двадцатки Миша как вогнал в «головку» пакета с глюкозой, так уже и не вынимал, ведь по логике вещей прокол должен быть только один. Вторая игла понадобилась для того, чтобы набирать в шприц верапамил из ампул. Ту, первую, иглу Миша не стал вынимать – так и убрал пакет в карман вместе с ней. Пустую «двадцатку» сунул в карман – еще пригодится. Пустые ампулы сложил обратно в коробочки, коробочки сунул в непрозрачный пластиковый пакет, а пакет убрал в свой респектабельный портфель желтой кожи, подарок благодарного пациента.

Посмотрел на часы – до утреннего селекторного совещания заведующих оставалось двадцать минут – и поспешил в урологию, проведать «клиента». Тот лежал в кровати и сосредоточенно смотрел в потолок.

– Здравствуйте, Николай Николаевич! – Миша постарался, чтобы голос его звучал бодро. – Как спали?

– Плохо, доктор. Можно сказать – почти не спал.

– Нехорошо, – покачал головой Михаил, подставляя стул к кровати и садясь на него. – Бессонница способствует подъему давления... Как бы не пришлось отложить операцию...

Волнения, которого так опасался Миша, не было нисколечко. Он был абсолютно спокоен.

Давление у «клиента» оказалось в рамках приемлемого.

– Сейчас поставим маленькую капельницу, – предупредил Миша перед тем как уйти. – С панангином. Это хорошо для сердца.

– Знаю, – ответил «клиент». – Мне выписывали панагин.

План разыгрывался как по нотам.

– Тамара, поставь пожалуйста две ампулы панагина на ста миллилитрах глюкозы, – попросил Миша одну из сестер. – Только прямо сейчас...

– Кому, Михаил Леонидович?

– В урологии, в двенадцатой палате.

– А что я? – вяло высказала недовольство медсестра. – Там что – сестер нет?

– Больной готовится к операции, – объяснил Миша, – а в урологии сейчас пересменка. Еще забудут впопыхах, а ты, я знаю, не забудешь.

– Что ты выделываешься?! – напустилась на Тамару старшая медсестра, слышавшая с поста разговор. – Можно подумать, что тебя в соседний корпус посылают, а не по этажу двадцать метров пройти! Запомнила чего и кому – иди и ставь.

Миша и сам слегка побаивался свою старшую медсестру Елену Юрьевну. Цербер, истинный цербер в человечьем обличье.

– Бегу, – пискнула Тамара и действительно побежала, а не пошла, готовить капельницу.

Миша снова отправился в урологию.

– Давайте-ка еще раз измерим вам давление, – сказал он, входя в триста двенадцатую палату...

Давление было прежним. Едва Миша снял манжетку, как появилась Тамара.

– Вы, Николай Николаевич, с утра в туалет ходили? – спросил Миша.

– Ходил.

– Тамара, попроси на посту, чтобы Николаю Николаевичу на всякий случай принесли «утку», заодно предупреди насчет капельницы – чтобы не забыли снять.

– Да не надо утку...

– Надо, Николай Николаевич, – строго сказал Михаил, забирая у Тамары «банку» с присоединенной к ней системой для внутривенного введения жидкостей. – Пусть на всякий будет под рукой...

Если бы он не забрал «банку», то Тамара могла бы ее поставить и только потом уйти выполнять поручение. А так ей пришлось уйти прямо сейчас.

– Забыл сказать...

Миша устремился следом за Тамарой, и, как только оказался в крохотном тамбурочке, где «клиент» не мог его видеть, молниеносно произвел замену.

– Черт, ногу подвернул! – негромко воскликнул он, оправдывая заминку. – На, держи! – Он вернул банку с «системой» вернувшейся Тамаре и пошел в свой кабинет – вот-вот должно было начаться селекторное совещание.

Тамару, самую безалаберную и наиболее пофигистичную из своих медсестер, Миша выбрал не случайно. Он точно знал, просто был уверен, что Тамара умчится прочь, едва воткнув иглу в подключичный катетер «клиента». Для «чистоты эксперимента» не хотелось, чтобы сестра задержалась возле «клиента», желая, как и положено, оценить – нет ли каких нежелательных последствий от капельницы, озноба, там, или тошноты. Хоть и панагин капаем, а все же. Задержится сестра – увидит, что Николай Николаевич отдал концы, едва его начали «капать». Это ни к чему. Одно дело помереть под капельницей – случайность, простая случайность, и другое – помереть, как только поставили капельницу. Разница вроде бы и небольшая, но для кое-кого очень существенная.

В кабинете, пока шел «селектор», Миша при помощи все той же «двадцатки» извлек из настоящей «банки» с панангином около двадцати миллилитров раствора, чтобы «банка» выглядела початой. Соответствовать так соответствовать.

Не успело закончиться совещание, как в кабинет вломилась медсестра из урологического отделения:

– В триста двенадцатой больной помирает!

Не выключая селектора, Миша бросился в урологию, не забыв прихватить оранжевый ящик с набором для оказания реанимационной помощи, всегда стоявший в кабинете, под раковиной. Это был его персональный «реаннабор».

В триста двенадцатой палате Миша увидел обычную реанимационную суету. Бездыханный «клиент» лежал на полу (реанимировать положено на жестком) и получал реанимационное пособие – уролог Казиев ритмично нажимал обеими руками на грудину, а заведующий отделением пытался вдыхать в легкие Николая Николаевича воздух. На подхвате стояли две медсестры – Эльвира Александровна и процедурная сестра Жанна, прославившаяся своей безотказностью и страстной чувственностью на всю больницу.

Обеих сестер Миша сразу же выгнал из палаты, чтобы не путались под ногами, заведующего урологией попросил вернуться к селектору и сообщить главврачу, что заведующий анестезиологией отлучился посреди «селектора» по уважительной причине. Сам с доктором Казиевым остался продолжать реанимацию.

Реанимационное пособие длилось куда дольше положенных тридцати минут. Наконец Миша поднялся с колен и сказал своему напарнику:

– Все, Захар Якубович, больной отмучился, и нам дальше мучиться нечего.

– Уфф! – шумно выдохнул тот, поднимаясь на ноги и вытирая лоб рукавом халата. – Как плохо день начался...

«Кому плохо, а кому и не очень», – подумал Миша.

– Историю не забудьте мне прислать, – напомнил Миша и стал укладывать свой ящик.

Казиев вышел в коридор, явно намереваясь сказать медсестрам, чтобы те вывезли труп и навели в палате порядок. В палаты класса люкс – однокоечные и с санузлом, всегда есть кого перевести.