Книга Покуда я тебя не обрету, страница 161 – Джон Ирвинг

– Знаю, я ему так и сказала.

– Ну, может, тогда я ему скажу? – предложил Джек.

Он встречался с преподобным Паркером лишь однажды – мудак эдакий, ему, видите ли, до усрачки обидно, что на службу по Эмме его не позвали, вот пытается напроситься на службу по Алисе.

– Я думаю, мы можем с ним договориться, Джек, – прошептала мисс Вурц.

Орган зазвучал тише, девичьи голоса куда-то пропали. Наверное, Вурц вышла из часовни, Джек расслышал скрип ее туфель по каменному полу.

– Ну и что мы ему предложим?

– Пусть прочтет двадцать третий псалом. Что-то он все равно будет читать, у него такой вид, что он лопнет, но встанет у алтаря, – сказала Каролина уже нормальным голосом.

– Мама сказала, чтобы никто ничего не говорил. Псалом – чем он отличается от молитвы?

– Джек, преподобный Паркер – все-таки капеллан, не забывай.

– Ну, если из двух зол надо выбрать меньшее, тогда уж лучше двадцать третий псалом, чем «Верую», – отступил Джек.

– Отлично, но, кажется, возникло еще одно небольшое затруднение, – продолжила мисс Вурц.

Джек уже не слышал ни хора, ни органа. Наверное, Каролина успела пройти от часовни до главного входа и ее голос стало заглушать что-то совсем другое.

– Боже мой! – воскликнула мисс Вурц на фоне грохота мотоциклетных двигателей; в самом деле, оглохнуть можно. Видимо, подумал Джек, затруднение вовсе не маленькое.

– Что там у вас творится? – спросил он, хотя сам уже догадался. Мать рассказывала ему, что на тату-съезды первыми слетаются байкеры; наверное, эти решили заявиться пораньше и забить место на парковке.

– Силы небесные, да тут целая банда мотоциклистов! – воскликнула Каролина Вурц так громко, что ее услышала миссис Оустлер. – Объясните мне, ради всего святого, что они делают перед дверьми школы для девочек?

– Я сейчас буду, – сказал Джек. – А вы покамест заприте двери общежития на амбарный замок.

– Джек, твоя мама прокляла нас. Готова спорить, веселье только начинается, – проговорила Лесли, еще сильнее обхватив голову руками.

Джек уже успел поговорить с Каролиной про ее переписку с папой. Тот, оказывается, проявлял большой интерес к занятиям Джека изящными искусствами.

– Да, он очень интересовался твоим развитием, – сказала мисс Вурц.

– Это еще пока я был в Святой Хильде?

– Разумеется, Джек, речь идет о твоих первых шагах в драматическом ремесле…

– Вы имеете в виду, в ваших постановках…

– Особенно папу восхитили твои успехи в женских ролях – хотя отнюдь не только, – продолжала мисс Вурц. – Я думала, что Уильяму особенно понравится, как нам с тобой удалось прийти к мысли о том, что он, твой отец, и есть твой особенный, единственный зритель. Надеюсь, ты не забыл…

– Как я могу это забыть!

– А Уильяму вовсе это не понравилось, – мрачно поведала Джеку Каролина. – Он был против и изложил мне свое недовольство в самых сильных выражениях!

– Он не хотел быть моим единственным зрителем?

– Нет, ему не понравилась сама идея играть для единственного зрителя. Уильям отверг ее из эстетических соображений.

– Почему? – спросил Джек, отметив, что Вурц называет папу по имени.

Она тяжело вздохнула, и ее восхитительная хрупкая красота стала как-то особенно заметна.

– Мне-то кажется, – сказала она, – его идеи больше применимы к оргáну.

– Почему именно к оргáну?

– Твой папа настаивал, чтобы я учила тебя играть от сердца, раскрывать зрителям самую душу, Джек. А зрители эти или слушатели – ну, ты должен воображать себе, говорил Уильям, что это все несчастные, неудачливые, одинокие, заблудшие души, которым место на самых задних скамьях в церкви, если не дальше.

– Если не дальше?

– Он имел в виду, что играть надо для тех, кто стоит у входа и на паперти, и для пьяниц, валяющихся в канавах и переулках рядом с церковью. Так говорил Уильям.

Ага, он имел в виду, что играть надо и для проституток, если те находятся достаточно близко от Аудекерк, подумал Джек; видимо, папа хотел, чтобы он старался тронуть сердца куда большего числа людей. Какой там единственный зритель! Если ты актер, настоящий актер – ты должен тронуть сердца всех.

– Понимаю, – сказал он.

– Кстати, то, что у нас с ним было, и перепиской-то назвать нельзя, Джек. Мы написали друг другу два-три письма. Пожалуйста, не воображай, будто я до сих пор получаю от него весточки.

– Но он же преподавал в школе, пусть недолго, и вы тоже уже там работали, правда? – спросил Джек. – Вы же знали его, Каролина?

Этот разговор состоялся накануне поминок. Джек и мисс Вурц сидели в кофейне на углу Лонсдейл-роуд и Спадайны. Каролина надела синие джинсы и мужскую фланелевую рубашку, под которой, кажется, не было лифчика – такой Джек ее никогда не видел. Для женщины за пятьдесят она выглядела сногсшибательно, просто лучилась. Высокие скулы, тонко очерченный подбородок, персиковая кожа – перед ней невозможно устоять! Она снова вздохнула и провела рукой по вьющимся волосам (уже седым, но все еще блестящим); в свете солнца казалось, они цвета аспидного сланца.

– Да, Джек, если тебе так нужно знать – да, я знала его, – сказала она и, опустив взгляд, продолжила тихим голосом: – Он подарил мне мою самую любимую, лучшую одежду. Он хорошо понимал, какой женщине что идет. Возможно, его подарки сейчас будут казаться старомодными, но я до сих пор их люблю, Джек.

Не случайно Эмма заметила ее одежду! Взглянув на Джека, Каролина поняла, что он не в силах произнести ни слова; она взяла его за руку.

– Он не просто был моим любовником – он был моим единственным любовником, – сказала она. – Ну, долго мы не протянули, – продолжила она почти радостно, – еще бы, его хотели столько женщин – и взрослых, и совсем юных, – добавила она, смеясь.

Джек удивился, как легко, как весело она это говорит – мысль о такой привлекательности Уильяма не пугает, а радует ее, наверно, потому что все это было так давно.

– Твой папа был куда больше увлечен музыкой, чем нами, прекрасным полом, Джек, – сказала она и, взяв его руку в свои ладони, перешла на шепот: – Ах если бы ты хоть раз слышал, как он играет! В общем, что долго говорить – не удивительно, что такого человека музыка увлекала сильнее, чем мы!

Не удивительно, что Джек во сне одевал мисс Вурц в нижнее белье из почтового каталога! Кто устоит перед искушением дарить такой женщине одежду? Если не устоял его папа, то что говорить о нем самом!

Джек заставил себя сделать глоток кофе.

– Моя мама знала?

– Алиса знала, что Уильяму нравится, как я говорю, больше ничего, – сказала мисс Вурц. – Судя по всему, Уильям при ней положительно отозвался о моем голосе, моем произношении и дикции. Он все восхищался, что у меня нет акцента.