Книга Правила Дома сидра, страница 93 – Джон Ирвинг

— Эй, — кричала она из окна, — не желаю это слушать! И не хочу потом дышать вонью. Неужто нельзя отойти подальше? Или темноты забоялся?

Сандру и Ма последняя фраза приводила в восторг, и они не упускали случая ее повторить. Заслышав журчание, они хором начинали кричать: «Эй, ты! Темноты забоялся?»

Все относились к грубости Мелони терпимо, даже с уважением. Единственно, что раздражало работников, — чтение по ночам. Никто из них не умел читать. Мелони не сразу осознала, что в чтении им видится что-то враждебное, даже оскорбительное. Тем вечером, когда все улеглись, Мелони, как обычно, спросила, не мешает ли ее лампочка.

— Лампочка никому не мешает, — отозвался Среда. Рабочие согласно загудели, а Ведь спросил:

— Камерона помните?

Послышался смех, и Ведь объяснил Мелони, что Камерон — он много лет работал на ферме «Йорк» — боялся темноты, как маленький, и всегда просил оставлять свет.

— Боялся, что его звери сожрут, — добавил Сэмми.

— Какие еще звери? — удивилась Мелони.

— А он и сам не знал.

Мелони снова уткнулась в «Джейн Эйр». Через какое-то время Сандра сказала:

— Не свет нам мешает, Мелони.

— Ага, не свет, — подтвердил кто-то.

Мелони сперва не поняла, о чем речь, но вскоре заметила, что все рабочие повернули головы и смотрят на нее.

— Ну ладно, — сказала она. — Что же вам мешает?

— А что ты там такое читаешь? — спросил Среда.

— Да, — подхватил Сэмми, — что там написано, в этой книжке?

— Ничего особенного, — отозвалась Мелони.

— Здорово, когда умеешь читать, да? — не отставал Сэмми.

— Да, — отмахивалась Мелони.

— Ишь ты, зачиталась, — сказал Среда. — Может, твоя книга и нам глянется?

— Хотите, чтобы я почитала вслух? — спросила Мелони.

— Мне один раз вслух читали, — похвалилась Сандра.

— Не я, — буркнула Ма. — И не твой папаша.

— А я и не говорю, что вы.

— А мне никто никогда не читал, — сказал Сэмми.

— И мне, — поддакнул кто-то.

Мужчины в ожидании приподнялись на локтях. Даже Ма, разворошив кучу одеял, повернулась к Мелони и уставила на нее взгляд.

— А ну, все тихо, — скомандовал Ведь.

Впервые в жизни Мелони испугалась. Как будто после всех скитаний она снова очутилась в отделении девочек. Но дело было не только в этом. Впервые от нее чего-то ждали. «Джейн Эйр» значила для нее самой очень много, но что в Бронте поймут сезонники? В приюте она читала вслух малышам, детям, которые ничего не понимали и засыпали под ее чтение. Но то были сироты, они жили по строгим предписаниям д-ра Кедра. Чтение вслух входило в обязанности Мелони. Она перечитывала «Джейн Эйр» уже в четвертый раз и сейчас была почти на середине.

— Я читаю на сто восьмой странице, — сказала она. — До этого уже много произошло.

— Ничего, читай, где остановилась, — сказал Сэмми.

— Может, начать сначала?

— Читай, что читаешь себе, — сказал Ведь.

Непривычно дрожащим голосом Мелони начала:

— «Ветер гудел высоко в ветвях дерева, осенявшего ворота…»

— Как это — осенявшего? — спросил Сэмми.

— Ворота были под его сенью, — объяснила Мелони. — Как под навесом.

— Вроде того, что у нас над душем, — сказала Сандра.

— Ясно, — проговорил кто-то.

— «Но дорога, насколько я могла видеть, — продолжала Мелони, — была безмолвна и уединенна…»

— А это что значит? — опять вмешался Сэмми.

— Значит, там было тихо и пусто, — сказала Мелони.

— Теперь понятно? — спросил Ведь, и рабочие отозвались одобрительным гулом.

— Хватит вам, не перебивайте! — крикнула Сандра.

— Но надо же все понимать, — сказал Среда.

— Заткнитесь все! — отрезала Ма.

— Читай дальше, — попросил Ведь, и Мелони сделала еще одну попытку:

— «…Дорога была безмолвна и уединенна — длинная белая линия, залитая лунным светом. Только тени облаков пробегали по ней…»

— Как — пробегали? — спросил кто-то.

— Облака плыли в небе, а на дороге двигались их тени, — объяснила Мелони.

— Это я понял, — задумчиво проговорил Среда, — я такое видел.

— Да помолчи ты! — одернула его Сандра.

— «Чистые, младенческие слезы…» — начала было Мелони, но вдруг запнулась. — Я и сама не знаю, что это за чистые слезы, — сказала она. — Но не обязательно понимать каждое слово.

— Верно, — согласился кто-то. И Мелони продолжала:

— «…Слезы затуманили мне глаза, слезы разочарования и нетерпения. Устыдившись, я вытерла их…» — Ну, теперь все понятно, — с облегчением вздохнул Среда.

— «…И застыла на месте», — прочитала Мелони.

— Простыла, что ли? — спросил Сэмми.

— Да нет, остановилась, просто встала на месте! — повысив голос, разъяснила Мелони и двинулась дальше:

— «…Луна скрылась в своих покоях, опустив плотную завесу туч, ночь стала темной, непроглядной…»

— Как страшно, — прошептал Среда.

А Мелони читала:

— «…Сильный порыв ветра принес с собой капли дождя. Я повторяла про себя: приди! Приди же! Я так хотела, чтобы он пришел! Я молча молилась об этом, сжимаясь от мрачных предчувствий…» — Мелони снова запнулась, слезы застилали ей глаза, и она не могла разобрать строчек.

Наступило долгое молчание.

— От чего она сжималась? — наконец испуганно спросил Сэмми.

— Не знаю! — всхлипнула Мелони. — Наверное, от страха.

Какое-то время все сочувственно слушали ее плач.

— По мне, так это очень грустная история, — прошептал Сэмми.

— Зачем ты читаешь такое на ночь? Ведь страшно, — участливо сказал Ведь.

Мелони молча выключила свет и спрятала голову под одеяло. Когда все лампочки погасли, на кровать к Мелони присела женщина, наверное Сандра, под тяжестью Ма пружины заскрипели бы куда громче.

— Спроси меня, и я тебе скажу, забудь ты про этого парня, — прошептала она. — Никуда он негодный. Даже не сказал, куда делся.

С тех пор как Мелони ушла из приюта, никто ни разу не погладил ее по голове. Она вдруг вспомнила миссис Гроган и так о ней заскучала, что забыла о Гомере — но только на мгновение. Когда все заснули, она снова включила свет — как бы кто ни относился к «Джейн Эйр», Мелони эта книга всегда помогала. А сейчас ей особенно была нужна помощь. Она прочитала еще двадцать страниц, но все ее мысли крутились вокруг Гомера. «Я должна проститься с тобой навсегда, — с отчаянием читала она. — Забыть о тебе и начать новую жизнь среди новых людей». Истина этих слов навсегда захлопнула для нее любимую книгу. Мелони сунула ее под матрас и, покидая ферму «Йорк», там ее и оставила. Если б она сейчас прочитала отрывок из «Давида Копперфильда», тот самый, что Гомер повторял как молитву, она бы и Копперфильда вычеркнула из своей жизни. «…Я стоял и смотрел, как призраки прошлого проплывают мимо…» «Как же! — подумала бы Мелони, — проплывают мимо!» Она прекрасно знала, что эти призраки следуют и за ней и за Гомером неотступно, как тень. Мелони плакала, пока не уснула. Она перестала надеяться, но при ней осталась прежняя одержимость, и глазами души она искала в темноте исчезнувшего Гомера.