Онлайн книга «Не упыри»
– Ты не ругался, но так на меня посмотрел, будто я тебе заказала убийство, а не попросила поменять полотенца, – улыбаюсь я. – Ну, извини, иначе я не мог! Не мог, и все! И сейчас меня грызут сомнения: стоит ли идти в суд с этим заявлением? – Мы потеряли больше тысячи гривен собственных сбережений. У нас такая мизерная пенсия, что мы не можем даже внукам дать какую-нибудь мелочь на конфеты, – говорю я. – И, в конце концов, это же наши деньги, а не чужие. Разве мы когда-нибудь брали чужое? – Никогда и ничего, – говорит Роман. – Мы прожили честную жизнь, и нам не стыдно смотреть людям в глаза. Разве это плохо? – Я сейчас уже и не знаю, что лучше: смотреть людям прямо в глаза или дать детям лыжи? – говорю я, с горечью усмехаясь Мы с Романом снова и снова возвращались к разговору об исковом заявлении. А тут как раз подоспела почтальон с пенсией и подлила масла в огонь. – А вы как дети войны разве не обращались в суд? – спросила она. – Люди уже начали получать доплату. Кое-кто и по второму разу получил. – В самом деле получают? – полюбопытствовал Роман. – А зачем же их государству дарить, если вы заслужили? – Так-то оно так, – говорит Роман. – Но мы с женой никак не решим, как нам действовать. – Надо идти в суд, и все! – безапелляционно заявила почтальон. Долго мы думали и гадали. – Вот что хочешь делай, – говорит Роман, – но непривычно мне идти в суд, потому что ни разу в жизни ноги моей там не было. Стыдно – и все! – Так давай съездим в эту приемную социалистов и послушаем, что там посоветуют. – А почему бы и нет? Давай съездим, – согласился Роман На следующий день собрались и поехали. – У тебя глаза красные, – заметила я в автобусе. – Опять плохо спал? – Я вообще не смог заснуть, – признался Роман. – Не знаю почему, но так разволновался, что глаз не сомкнул. Все детство перед глазами пронеслось; будто заново все пережил и перечувствовал. – Я тоже долго не спала, – говорю. – А когда заснула, опять видела во сне самолеты со свастикой. Наверно, этот кошмар будет меня преследовать до самого конца. Едва добрались до этой приемной. Офис находился где-то на окраине, так что пришлось основательно поплутать. Роману несколько раз становилось плохо, мы присаживались где попало, и он принимал лекарство. Я уже была готова плюнуть на все и вернуться домой, но Роман решил довести начатое до конца. Встретили нас приветливо. И ждать долго не пришлось. Нас пригласили к юристу, который тут же заявил, что деньги, положенные по закону, необходимо получить, и ничего плохого в этом нет. Он говорил так уверенно, что мы согласились начать процедуру подачи иска. Юрист сделал ксерокопии наших документов и сказал, что все остальное, в том числе и заявление в суд, подготовит сам. Нам нужно принести только справку из пенсионного фонда. – Вам останется только уплатить госпошлину за подачу иска, и купить для нашей приемной пачку бумаги и чистый компакт-диск. На следующий день мы снова поехали в райцентр, взяли необходимые справки и отнесли их в приемную. – Через три дня можете снова приехать, чтобы забрать готовые документы и передать их в суд, – сказал юрист. Мы поблагодарили и вернулись домой. Роман больше не заговаривал о том, что ему стыдно идти в суд. – Пусть! Пусть платят, – сказал он повеселевшим голосом. А за ужином вдруг начал строить планы. – Вот получим по две тысячи гривен, – бодро проговорил он. – Думаю, до следующего лета нам их все-таки выплатят. Посадим огород… – Погоди, – перебила я, – ты же сам говорил, что мы больше не будем засевать огород целиком, потому что уже нет сил его обрабатывать. Разве нам двоим много нужно? – В последний раз, дорогая, – говорит он. – Соберем летом всех вместе. Поделим деньги поровну на всех. Наберут свежих огурчиков, помидорчиков. Все-таки свое, без нитратов… – А осенью еще и картошки мешков по десять, – добавляю я, потому что Романова идея меня уже захватила. – На всю зиму хватит. Хотя бы на картошку не будут тратиться. – Вот и будет праздник для нас! Разве нет? – улыбается, доволен. – Да, милый, да, – соглашаюсь я. А ночью разыгралась непогода. Холодный осенний ветер словно взбесился, он бился о стены дома, раскачивал деревья, и они стучали ветвями в стекла, словно умоляя о спасении. В полночь обрушился ливень. Ветер безумствовал: он свистел в трубе и по-волчьи завывал за окнами. Мы не спали. Роман всегда плохо чувствовал себя в такую погоду. Он тихонько поднялся и пошел за лекарством. Утром его суставы покраснели и распухли так, что он еле-еле передвигался по дому. – Вот они, Марийка, последствия босоногого детства, – сказал Роман, растирая ноги мазью. – И вроде бы лапти мне в школе подарили, а не уберегли они меня, – горько пошутил он. – А мы еще и раздумываем, подавать заявление или нет, – сказала я. – Не чужое просим, а свое. – Так-то оно так, – вздыхает Роман. – А все равно как-то неловко. – Я сама съезжу и отвезу бумаги, – сказала я. – Нет, вместе поедем. Я не позволила Роману идти по воду, наносила сама потихоньку. Воды надо было много, потому что я собралась стирать. Пока ходила туда-сюда, вся взмокла, а ветер не утихал. Вместо дождя пошел мокрый снег. Я постирала и, разгоряченная, повесила белье сушиться во дворе. Неизвестно, когда оно высохнет при такой погоде, но пусть хоть на ветру болтается и под дождем полощется. Этого хватило, чтобы обострилась моя болезнь. К вечеру меня начал душить кашель, а ночью пришлось вызвать врача, чтобы спасать меня от тяжелейшего приступа астмы. – Послезавтра надо ехать в суд, так что поеду я один, – сказал Роман. – Тебе нельзя: суставы распухли, и за сердце все время хватаешься. – Я так решил, – отрезал Роман. – Хотя бы палку возьми – легче будет, – посоветовала я. – Стыжусь я ее, – с усмешкой признался он. – Не такой уж я и старый. Мне же совсем недавно семьдесят исполнилось! В город Роман отправился один. С утра я собиралась ехать с ним, но новый приступ астмы внес свои коррективы. – Отлеживайся дома, – сказал Роман. – Я и сам управлюсь, а ты лучше потихоньку-полегоньку борщ свари. Вернусь домой – а тут так вкусно пахнет! – С фасолью, как ты любишь? – С фасолью и курятиной, – сказал он, улыбнулся ободряюще и ушел. Я варила борщ, а сердце мое все время было не на месте. Предчувствие близкой беды охватило мою душу, мешало думать и действовать. А тут еще к кухонному окну прилетела какая-то серенькая пташка, с любопытством заглянула внутрь, постучала клювиком в стекло и исчезла так же быстро, как появилась. Я даже засомневалась: на самом ли деле она прилетала, или это плод моего воображения. Но я твердо помнила, как моя мать однажды сказала: если птица постучит в окно, жди беды. |