Онлайн книга «Впусти меня»
|
А где же пьедестал? И тут он понял. Голова закружилась, и, не думая больше об отпечатках пальцев и сохранности улик, он оперся рукой о дверной косяк, чтобы не упасть. Песня все продолжалась. Триста десять слоников На паутинке то-нень-… Со Стаффаном явно творилось что-то не то, с ним приключилась галлюцинация. Ему показалось… да, четко и явно, что тело на полу в промежутках между ударами… шевелилось. Пыталось встать. * * * Морган всегда любил делать глубокие затяжки, так что, к тому времени как он отшвырнул окурок в кусты у входа в больницу, Ларри докурил свою сигарету лишь до половины. Морган сунул руки в карманы и принялся слоняться по стоянке. Наступив в лужу дырявым сапогом и промочив носок, он чертыхнулся. — Ларри, у тебя бабки есть? — Ты же знаешь, у меня инвалидность… — Знаю, знаю. Так есть у тебя бабки или нет? — А что? Если хочешь занять, в долг я не даю. — Да нет, я просто подумал — Лакке. Может, порадуем его? Ну, ты понимаешь, о чем я. Ларри закашлялся, укоризненно взглянув на свою сигарету. — И что, думаешь, ему от этого полегчает? — Да. — Сомневаюсь. — Это почему? Потому, что у тебя нет бабла или потому, что жлобишься его отслюнявить? Ларри вздохнул, сделал еще одну затяжку, закашлялся, поморщился и придавил бычок подошвой. Потом поднял его, положил в горшок с песком, служивший пепельницей, и посмотрел на часы. — Морган… сейчас полдевятого утра. — Ну и что? Через пару часов. Когда магазин откроется. — Ладно, там видно будет. — Значит, бабки у тебя есть. — Так мы идем или как? Они прошли сквозь крутящиеся двери. Морган провел пятерней по шевелюре и подошел к женщине за стойкой регистрации, чтобы узнать, где лежит Виржиния. Ларри встал напротив аквариума, изучая рыбок, сонно передвигавшихся в большом булькающем стеклянном цилиндре. Через минуту подошел Морган, зачем-то отряхнул кожаный жилет и сказал: — Сова облезлая! Не говорит. — Да она небось в реанимации. — И что, туда не пускают? — Иногда пускают. — А ты, я смотрю, все порядки знаешь. — Знаю. Они двинулись в сторону реанимации — Ларри знал, как туда пройти. Многие из знакомых Ларри рано или поздно оказывались в больнице. Только сейчас двое лежали здесь, не считая Виржинии. Морган подозревал, что случайные знакомые Ларри превращались в приятелей и друзей ровно в тот момент, как оказывались на больничной койке. Тут-то он с ними и снюхивался, ходил навещал. Почему он это делал — другой вопрос, и Морган уже собрался его задать, толкнув дверь в реанимацию, как вдруг увидел в коридоре Лакке. Он сидел на стуле в одних трусах, вцепившись в подлокотники, и смотрел в палату напротив, где бегали и суетились какие-то люди. Морган втянул носом воздух. — Черт, они что, теперь прямо тут кремируют? — он хохотнул. — Чертовы политики. Экономия, понимаешь. Пускай, мол, больницы сами заботятся… Подойдя к Лакке, он умолк — пепельно-серое лицо, красные невидящие глаза. Почуяв неладное, Морган уступил слово Ларри, сам он в таких ситуациях терялся. Ларри подошел к Лакке, положил руку ему на плечо: — Здорово, Лакке, как ты? В ближайшей палате по-прежнему царил бардак. Те окна, что были видны из дверей, стояли нараспашку, и тем не менее коридор наполнял едкий запах пепла. В палате плавали клубы дыма, посреди них стояли какие-то люди, громко переговариваясь и бурно жестикулируя. Морган уловил слова «ответственность больницы» и «нужно попытаться…» Дальше он не расслышал, потому что в этот момент Лакке повернулся, взглянул на них, как на чужих, и сказал: — Я должен был понять. Ларри склонился над ним: — Что ты должен был понять? — Что это случится. — Да что стряслось-то? Глаза Лакке прояснились, он посмотрел в сторону окутанной пеленой и оттого кажущейся нереальной палаты и просто ответил: — Она сгорела. — Виржиния? — Да. Она сгорела. Морган сделал пару шагов по направлению к палате, заглянул. К нему тут же направился какой-то пожилой человек внушительного вида. — Извините, но здесь вам не цирк. — Нет-нет, я только… Морган хотел было сострить, ответив, что разыскивает своего удава, но сдержался. По крайней мере он успел кое-что разглядеть. Две кровати. Одна — со смятыми простынями и откинутым одеялом, будто кто-то второпях выскочил из постели. Вторая по всей длине была покрыта толстым темно-серым покрывалом. Деревянное изголовье, черное от сажи. Под покрывалом проступали очертания на редкость худого тела — отчетливо выделялись лишь голова, грудь и таз, остальное с тем же успехом можно было принять за складки покрывала Морган с остервенением потер глаза, чуть не на сантиметр вдавив глазные яблоки. Значит, правда. Черт, это правда! Он огляделся по сторонам в поисках кого-нибудь, кто разделил бы его удивление. Рядом стоял какой-то старикан, опиравшийся на ходунки, с подвешенной капельницей, и пытался заглянуть в палату. Морган сделал шаг в его сторону. — Чего пялишься, дед? Может, ходунки из-под тебя выбить? Старикан попятился, отступая мелкими шажками. Морган сжал кулаки, стараясь взять себя в руки. Потом вспомнил одну деталь, увиденную в палате, развернулся и пошел обратно. Человек, сделавший ему выговор, как раз выходил из дверей. — Вы, конечно, извините, но… — Да, да, да, — Морган отодвинул его в сторону. — Мне только забрать одежду моего друга, если вы не против. Или, по-вашему, он должен весь день голый сидеть? Сложив руки у груди, тот пропустил его в палату. Морган взял со стула возле разворошенной постели одежду Лакке и бросил взгляд на соседнюю кровать. Из-под одеяла высовывалась черная обугленная рука с растопыренными пальцами. Рука была изуродована до неузнаваемости, но вот кольцо на среднем пальце он узнал. Золотое колечко с синим камнем, кольцо Виржинии. Прежде чем отвернуться, он успел заметить кожаный ремень, перетягивающий запястье. Человек, пропустивший его, по-прежнему стоял в дверях, скрестив руки у груди. — Ну, довольны? — Нет. Какого черта ее привязали? |