Книга Пляжная музыка, страница 89 – Пэт Конрой

— Слушай сюда, Кэйперс. Я не хочу снова к этому возвращаться. В больнице я был без сознания. Впрочем, обязательно предупредил бы его, если бы знал, что вы двое сюда направляетесь. Я предложил бы ему сделать то, что он и сам сделал… Уйти в подполье, пока вы отсюда не уберетесь.

— Если не будет Джордана, не будет и телесериала, — заявил Майк. — Кина не будет.

— А Джеку-то до этого какое дело? — удивленно посмотрела на Майка Ледар.

— Потому что если фильма не будет, не будет и президентского помилования для Джордана Эллиота, — отрезал Майк, — Джек, все это — часть большого плана.

— Понимаю, — протянула Ледар. — Мини-сериал заканчивается тем, что Кэйперс Миддлтон добивается у президента помилования для своего старого друга Джордана Эллиота. А последующая инаугурация в Колумбии станет символом способности губернатора Миддлтона залечивать раны, разделившие его поколение на два враждующих лагеря.

— Нет, крошка! — воскликнул Майк. — Хотя сценарий и неплох, но бери глубже. Оглянись на шесть лет назад, на Республиканскую национальную конвенцию. А лучше на десять лет, когда Кэйперс впервые задумался о том, чтобы стать президентом Соединенных Штатов.

— Мой американский паспорт может спать спокойно, — печально покачал я головой. — Если бы я действительно любил свою страну, то выбросил бы тебя, Кэйперс, прямо сейчас из окна и ты, пролетев в свободном полете пять этажей, грохнулся бы на площадь. Но, увы, весь мой патриотизм — сплошная болтология.

— Кто бы ни стал твоим соперником, — заявила Ледар, — я бесплатно напишу для него речи и дам интервью всем таблоидам страны. Сообщу им имена и физические данные всех телок, с которыми ты переспал за жуткие годы нашего брака.

— Ты не сделаешь ничего подобного из-за детей, — невозмутимо заметил Кэйперс.

— К тому времени они вырастут и мне будет все равно, что они обо всем этом подумают.

— Это твое слабое место, дорогая. Ты всегда слишком уж беспокоишься о том, что они думают, — сделал убийственный выпад Кэйперс. — Ты слишком хорошо знаешь, что День матери — не самый их любимый праздник.

— Ближе к делу, — вмешался Майк. — Джек, ты собираешься помочь нам найти Джордана? Ты ведь тоже подписал контракт.

— Прочисти уши, Майк, — сказал я. — Пожалуйста, выслушай меня хоть сейчас. У нас уже был неприятный разговор на эту тему, и больше я возвращаться к этому вопросу не стану. Я не буду тебе помогать, так как ненавижу твоего закадычного дружка Кэйперса. Понял?

— Ты что, действительно ненавидишь меня? — удивился Кэйперс.

— Да, — ответил я. — И этим все сказано.

— Что мне сделать, чтобы ты изменил свое отношение?

— Боюсь, что ничего, Кэйперс. Прости, старина.

— Джек, позволь, я тебе все объясню. — Майк бросил взгляд на Кэйперса, и тот кивнул. — Фильму необходим Джордан, потому что никто из нас не знает всей его истории. Он ключ ко всему. Мне нужно, чтобы и он подписал контракт, иначе я не смогу запустить сериал ни на одном телеканале. Усек? В этом состоит мой профессиональный интерес. А теперь о Кэйперсе. Демократы хотят рассказать о том, как Кэйперс поступил со своими друзьями в колледже. Они собрали фотографии Кэйперса, занимающегося серфингом вместе с Джорданом, а еще всей нашей четверки, празднующей победу в чемпионате штата по футболу. Все понял? Я видел, что за муру они пишут. Это катастрофа.

— Выходит, это не имеет никакого отношения к дружбе, ностальгии или к раскаянию, — заметил я.

— Ни малейшего, — подтвердила Ледар. — Это имеет отношение к любимой теме Кэйперса… к Кэйперсу Миддлтону.

— Тебе не идет быть циничной. Ты сразу дурнеешь, — ухмыльнулся Кэйперс.

— Зато сразу умнею, — парировала Ледар.

— Ты часть этого паршивого мира, Кэйперс, — сказал я.

— Наш мир действительно паршивый, — согласился Кэйперс. — Все зависит от стиля управления.

— В стиле ты разбираешься, — заметила Ледар. — Однако, дорогой, у тебя проблемы с сутью.

— Передай Джордану, что мы хотим с ним встретиться, — вмешался Майк. — Мы в постоянном контакте с его отцом. У нас для Джордана выгодное предложение.

— До меня дошло, — сказал я. — Герой нашего фильма — Кэйперс.

— Я всегда был героем, Джек, — ответил Кэйперс, поворачиваясь, чтобы уйти, — а ты с самого начала был на вторых ролях. Вот так-то, дружок, дружище, мой старый друг.

— Поосторожнее с писателями, Кэйперс, — предупредила его Ледар, — а не то они выведут тебя на чистую воду.

— Вот почему я и обратился сначала к продюсеру, — бросил Кэйперс. — Очень смешно, Ледар! Тебе ли учить меня, как выходить из рискованных ситуаций! Мы остановились в «Хасслере».

После того как они ушли, я немного поспал, а проснувшись, обнаружил, что воздух стал прохладным и влажным. Ветер с Тибра, принесший запах листвы и типографской краски, гонял по площади страницы «Иль мессаджеро» со вчерашними новостями, словно слетевшее с веревки белье. Я подошел к дальнему окну, снова посмотрел на часы и обнаружил, что уже почти девять вечера. Включил свет в коридоре. Встал в центре большого окна и увидел стройные очертания собора Святого Петра на фоне римского небосвода. Затем заметил, как в темноте мигает огонек. Кто-то приветствовал меня азбукой Морзе. Я помахал рукой и подозвал Ледар. Показал ей на колокольню Святого Томаса Кентерберийского, и она увидела мерцающий огонек.

— Это Джордан, — сообщил я ей. — Теперь мы так с ним общаемся.

— Чего он хочет? — спросила она.

Продолжительная вспышка света в нашу сторону, потом короткое мерцание, затем снова длинный луч.

— Он говорит, что хочет встретиться с тобой.

— Как ты узнаешь о месте встречи?

Я почесал затылок в знак того, что принял сигнал. За тремя короткими вспышками света последовали три длинных луча. Потом то же самое краткое сообщение повторили через несколько минут.

— Номер тридцать три, Ледар, — сказал я. — Возьми «Синий путеводитель по Риму и окрестностям». Он там, на столе. Посмотри оглавление, страница триста девяносто девять. В правой колонке список церквей, начинающийся с Сант-Адриано. Это церковь номер один. Пожалуйста, найди тридцать третью.

— Тридцать третья церковь в списке — это церковь Святой Цецилии в Трастевере, — сообщила Ледар.

— Прекрасно, — ответил я. — Это большая церковь.

Я снова почесал в затылке, и свет вспыхнул в последний раз.

— Джордан желает нам спокойной ночи. Мы встретимся с ним через два дня в Трастевере.

— Он что, там живет?

— Вряд ли, — отозвался я. — Хотя понятия не имею, где он живет. Он считает, что для меня безопаснее знать о его жизни как можно меньше.

— Джек, как думаешь, Джордану очень одиноко? — спросила Ледар, посмотрев на продуваемую ветром площадь и пересекавшего ее одинокого пешехода.