Книга Выйти замуж за миллионера, страница 11 – Маша Царева

«Лапочка! – скривилась я, смывая маску. – Разве так еще говорят?»

– Ты моя мармеладка, – воскликнул Мишаня. Судя по всему, он был изрядно пьян.

– Ха-ха-ха, – дама смеялась непонятно над чем.

Я плотнее завернулась в халат и вырулила из ванной.

– Всем привет! С приездом.

Лицо Мишани исказилось от неподдельного ужаса. Я даже отшатнулась – неужели он забыл, что я тут временно проживаю? Но он ведь сам, сам дал мне ключ!

Но потом я вспомнила – я же лысая. Мишаня ничего не знал ни о моем разрыве с Весниным, ни о моем новом имидже. Он вручал ключ красивой шатенке, а в итоге обнаружил в своей квартире безволосую мымру, глаза которой опухли от слез.

– Ой, – Мишаня зажал ладошкой рот, – познакомься, Свет, это моя жена… Господи, Саша, что ты сделала с волосами? Зачем?!

Я поперхнулась. Что он несет?! Какая еще жена?

– Ой, – тупо повторила за ним Света. Это была хорошенькая блондиночка лет двадцати с небольшим, чем-то похожая на голливудскую актрису Шарлиз Терон.

– А это Света, – засуетился «половой гигант», – моя коллега по работе.

Я решила ему подыграть. Мишаня обожал розыгрыши. А блондиночка-то явно сдрейфила. Побледнела вся под тональным кремом, и теперь казалось, что она слишком ярко нарумянена.

– Вот как? – я сдвинула брови. – И чем же твоя коллега Света занимается?

– Я тоже телеоператор, – проблеяла девчонка.

Подловить ее было проще простого.

– Неужели? И с какой камерой вы предпочитаете работать?

– С телевизионной, – моргнув, выдала она, – может быть, я пойду?

– Дорогая, только не убивай ее, как Лену, – взмолился Мишаня, – и не надо выливать ей на голову кипяток, как Таньке.

Блондинка посерела и попятилась к двери. Ее глуповатая мордашка перекосилась от ужаса. Мне даже стало ее жалко.

– Да ладно. Свет, расслабься, это шутка, – улыбнулась я, – он не женат.

– Что? – девушка даже охрипла от волнения. Видимо, представила, как я поливаю ее лицо кипятком из чайника.

– Я его сестра. Почти сестра. Он тебя разыграл, – терпеливо повторила я, – он всегда так делает.

– Правда? – пробормотала она.

– А ты поверила? – Мишаня наклонился к ней и укусил слабо улыбающуюся Свету в шею, – поверила, глупая? Нет у меня никакой жены, ясно? Потому что единственная женщина, которой я интересуюсь, – это ты!

Света просияла, а я отвернулась, чтобы скрыть циничную ухмылку. Каждой новой пассии Мишаня торжественно объявлял, что она единственная. Почему-то дамы ему охотно верили. То ли все дело было в силе его обаяния, то ли в умственных способностях Мишкиных блондинок. Почему-то его избранницами всегда становились светловолосые барышни с фигурой порнозвезды и куриными мозгами.

– Это Сашка! Мой старый фронтовой товарищ. Она нам не помешает. Ладно, девочки, пойдемте чай пить.

– Ха-ха-ха, – не к месту зашлась хохотом Света. Мы с Мишаней красноречиво переглянулись за ее спиной. Мы всегда понимали друг друга с полуслова.

– Сашка, а почему ты вдруг решила от меня съехать? – спросил Мишаня за чаем.

– Ну как же… Ты мужчина холостой. Я тебе мешать буду.

– Ха-ха-ха, – в нашу беседу вклинился Светин пронзительный смех.

– Какие глупости! – возмутился он. – У меня две комнаты, изолированные. Живи сколько хочешь! Неужели у тебя есть лишние деньги, чтобы снимать квартиру? Или ты к родителем хотела переехать?

Я вздохнула. Мишаня всегда зрил в корень. Никаких лишних денег в моем портмоне сроду не водилось. Зарплата у меня, даже по московским меркам, довольно приличная, тем не менее мне не удалось отложить даже что-нибудь на черный день. «Чем больше откладываешь на черный день, тем быстрее он наступит!» – оптимистично рассуждала я. И тратила баснословные суммы на новое платье или модные сапожки. Что касается переезда к родителям – об этом не могло быть и речи. Как представлю маму и папу, со скорбными лицами читающих мораль о том, что негоже быть старой девой в двадцать шесть лет, так мне дурно делается. В последнее время мамина любимая фраза: «Я же тебе говорила!» Я ничего не рассказала ей о поступке Веснина. «Я же тебе говорила!» – скажет мама, если узнает, что мы разошлись. Андрей Веснин ей почему-то никогда не нравился.

– Миш, но…

– Никаких но! Мы же еще давно договорились, что ты – сестра, о которой я всю жизнь мечтал!

– Никогда не знала, что ты мечтал о сестре, – ухмыльнулась я, – лично у меня сложилось впечатление, что с раннего детства ты думал исключительно о блондинках.

– Ха-ха-ха, – встряла Света.

– Ты и есть блондинка, – он выразительно посмотрел на мой парик, валяющийся на холодильнике, – ну почти. Сестра-блондинка, да это же предел моих мечтаний! Так ты останешься?

– Не знаю… Ты уверен, что мы не стесним друг друга?

– На все сто, подружка! Можешь даже приводить сюда мужиков, я не против.

– Это уж чересчур.

– Да нет, я серьезно говорю! Уж мы с тобой заживем! К тому же ты хорошо готовишь.

– Так вот какой у тебя ко мне корыстный интерес, – рассмеялась я.

– А ты думала, мне просто интересно посмотреть на тебя в халате? Извини, но формы у тебя не те, чтобы меня заинтересовать. Шутка.

– Ладно, на какое-то время я, пожалуй, останусь, раз так… вообще-то твое предложение кстати, на прошлой неделе я истратила почти весь гонорар.

– Ну, вот видишь! Вот так-то, теперь со мной живет блондинка! Почти блондинка, вернее, – он провел ладонью по моей обритой голове и тут же отдернул руку, – ух ты, колючая!

– А по-моему, вам очень идет такая стрижка, – Света решила вступить в разговор, – правда, нос у вас великоват, но в этом даже что-то есть.

– Эй, мармеладка, пойдем-ка мы в постельку, – Мишаня фамильярно хлопнул ее по колену, – спокойной ночи, малыши!

– Ха-ха-ха, – раздалось в ответ.

Вот так и разрешился мой квартирный вопрос. У меня появился пусть временный, но дом, чему я была несказанно рада. С одной стороны, общество Мишани немного меня смущало, с другой… зато он не даст мне хандрить! В одной квартире с Мишаней просто невозможно тихо депрессировать. И потом – когда-то ведь я снимала квартиру пополам с подружкой, и это было весело. Почему бы не окунуться в атмосферу беззаботного общежития сейчас, когда я готова разрыдаться от каждой мелочи.

Я отправилась спать в прекрасном расположении духа. Но через некоторое время оптимизма у меня поубавилось.

Мишаня жил в панельном доме, где стены между комнатами – это скорее формальность. Мне было прекрасно слышно все, что происходило в спальне моего новоявленного «сожителя». А происходило там вот что.