Книга Девушка с голодными глазами, страница 44 – Маша Царева

Раньше мне необязательно было заранее планировать ночь – в моем мобильном всегда находились три-четыре эсэмэски с приглашениями на вечеринки. Но в последнее время я ни с кем, кроме Нинон и эпизодических любовников вроде Михаила, не общалась. Старые друзья привыкли, что я вечно вне зоны доступа, и тормошить меня перестали. Новые так и не появились. Нинон коротала ночи за налаживанием личной жизни – а именно энергично спаривалась с самыми породистыми московскими самцами в надежде на удачное окольцовывание. Гениальный Громович терпеть не мог прожигание жизни в его разухабистых разновидностях, ему бы залечь с хорошей книгой на диване, в качестве озорного штриха распить бутылочку калифорнийского розового вина, в крайнем случае – сходить в кино на премьеру или в «Пушкинъ» на блины с икрой. И друзья у него такие же – правильные, умные, скучные.

В тот вечер что-то на меня нашло – я поняла, что нет смысла откладывать жизнь на потом. Мне двадцать девять лет, и я как никогда хороша собой, и весь последний год я и так провела в бесплодных поисках гармонии. Пора хватать молодость за шелковый хвост – чокнувшись шампанским с собственным зеркальным отражением, легкомысленно дернуть в ночь. На мне были одолженные у Нинон джинсовые шорты – после моих экспериментов с диетами я стала влезать в ее одежду. Белая мужская рубашка, узлом завязанная на впалом животе, туфли на соломенной танкетке, по четыре золотых браслета на каждой щиколотке. Я даже не поленилась потратить полчаса на макияж, и теперь лицо мое было ухоженным и свежим.

План был таков: поймать такси до центра, не спеша пройтись по своим любимым маршрутам, выпить парочку лимонных «Маргарит» в каком-нибудь симпатичном баре, где будет приглушенный розовый цвет, голубоглазый бармен с татуировками на обнаженных плечах и мачо-завсегдатаи, закусывающие отменный виски дымом дорогих сигар. Возможно, кто-нибудь из них станет моим новым любовником. А может быть, я продолжу свой путь в гордом одиночестве, и в моей хмельной голове русалки будут напевать шансон, и я окажусь в дымном ночном клубе и буду танцевать до упаду, до самого утра. Вся прелесть московских ночей в их непредсказуемости – никогда не знаешь, с кем столкнет тебя судьба. Если ты открыта новым впечатлениям и готова впустить в сердце новых людей, то можно смело рассчитывать на головокружительное приключение.

Того мужчину я заметила не сразу.

То есть нет, не совсем так. Мой лениво блуждающий взгляд выхватил из пространства его силуэт. Но я почему-то решила, что это не живой человек, а скульптура. Хотя откуда взяться статуе на Каменном мосту?

Он стоял на парапете. Руки в карманах, взгляд устремлен в пространство перед собой, носки ботинок заступили за гранитный парапет и висят над неспешно убегающей куда-то грязной рекой. А лицо перекошено отчаянием, губы решительно сжаты и глаза уже не видят этот мир, вбирают в себя пахнущую плесенью и ладаном тишину мира иного. Еще секунда – и он бы прыгнул вниз, я поняла это по выражению его лица.

– Вы сошли с ума! – Я метнулась к нему и в три прыжка оказалась у парапета.

Мужчина испуганно вздрогнул, качнулся вперед и потерял бы равновесие, если бы я не успела ухватить его за полу пиджака. Не знаю, откуда во мне силы взялись. Но одним мощным рывком я потянула его на себя, и он повалился на асфальт, точно куль с мукой. Он поднял на меня голову, и у меня появилась возможность рассмотреть его ближе. Был он немолод и ничем не примечателен – с таким человеком можно годами бок о бок работать в одном офисе, а потом, случайно встретив на улице, не узнать. Бледное, чуть удлиненное лицо, редкие русые волосы с обильной проседью, тусклая кожа человека, который большую часть времени проводит в мертвенном свете офисных ламп, капризный изгиб верхней губы – такой рот бывает у тех, кто привык чувствовать себя несправедливо обиженным. Подбородок неровно зарос седой щетиной, светлые ресницы испуганно дрожат. Одет он был бедно и старомодно – дешевый синтетический костюм с засаленными локтями и пузырями на коленях, какой-то затасканный серый свитер в катышках…

– Ну и зачем вы это сделали? – А вот голос у него оказался неожиданно низким, мужественным.

– Я… Машинально, – честно ответила я, – не привыкла, чтобы при мне пытались свести счеты с жизнью. И еще я всегда считала, что такой метод борьбы с неприятностями называется слабость.

– Да что вы знаете о моих неприятностях? – Он неловко поднялся с асфальта и одернул пиджак. – Я только собрался и… Эх!

Махнув на меня рукой, он быстро пошел по мосту – такой несчастный, сгорбленный, нервный. Не знаю, зачем я решила последовать за ним. Наверное, хотела убедиться, что он не собирается бросаться под машину – раз уж мне на сегодня выпала роль его ангела-хранителя.

Неудавшийся самоубийца оказался высоким – хотя про мужчин его типа говорят скорее не «высокий», а «длинный». Казалось, он чувствовал себя в собственном теле некомфортно, как в плохо сидящем костюме. Путался в длинных конечностях, сутулился, неловко размахивал руками. Однако шаги его были широкими, и мне пришлось потрудиться, чтобы его догнать.

– Постойте! Эй, вы!

Он резко остановился.

– Ну что вам еще от меня надо? Благодарности? Да пропадите вы пропадом!

Я успокоила пляшущее дыхание. Мне не было обидно – разве можно всерьез обидеться на человека, который похож на кинематографического Дон Кихота, торжественного, печального и немного нелепого?

– Можно мне с вами? – улыбнулась я.

– Куда? – опешил «Дон Кихот».

– Погулять. У меня тоже черная полоса. Мне кажется, близость чужой беды подействует на нас обоих как успокоительное.

Он неуверенно пожал плечами. Я уже понимала, что он не откажет. Мы медленно побрели в сторону Парка культуры – его плечи были уныло сгорблены, руки безвольно висели вдоль длинного туловища, я же, семеня рядом, пыталсь заглянуть в его лицо.

– Меня зовут Петр. Петя.

– Вера.

– Вера, зачем вам, молодой девушке, все это надо? Вы нарядно одеты, собирались весело время провести. Зачем вам вешать на себя мои идиотские проблемы?

– Видимо, не такие уж они идиотские, раз вы собирались прыгнуть с моста. Кстати, Москва-река в этом месте достаточно глубока. Скорее всего вы бы не разбились, просто испачкали бы костюм.

– Вот такой уж я неудачник, – криво усмехнулся он, – наверное, надо было вообще остаться дома и спокойно наглотаться таблеток.

– Как это инфантильно, – протянула я. – А что у вас случилось, Петя? Кто-то умер?

– Не в прямом смысле, – после паузы ответил он. – Я расстался с женой.

– Всего-то? – я не удержалась от удивленного хохотка. – Это же Москва! Здесь каждый день регистрируются тысячи разводов. Такое время, такой город.

– Это моя пятая жена.

Я посмотрела на него со смесью удивления и уважения. На рокового мужчину, хладнокровного пожирателя романтично настроенных сердец парень явно не тянул. Но, видимо, в нем было что-то, пока скрытое от моего восприятия, – раз целых пять женщин послушно последовали за ним в ЗАГС.