Онлайн книга «В поисках утраченных предков»
|
Подарили два рога в серебряной оправе, два сувенирных кортика, почти как настоящие, два морских компаса с гравировкой на желтых табличках… Два огромных сомбреро, которые братья тут же надели и, раздвинувшись, чтобы не цепляться полями, пропели: «В бананово-лимонном Сингапуре…» — Так, — сказал дядя Жора, оглядываясь на дымящий у забора мангал. — Приготовиться детям юбиляров! Где эти чертенята? Я принес завернутые в бумагу коробочки. Катька сунула руку под стол и нащупала свой мешок. Она дарила именные рубашки с короткими рукавами, на карманах которых шелковой ниткой вышила инициалы отца и дяди Жоры — чтобы не путали соседи и просто для красоты. Катька пожелала юбилярам так же дружно и весело справить совместное столетие и продемонстрировала вышивку на карманах. Ей поаплодировали и пожелали продолжить традицию банниковской семьи — родить внуков-двойняшек. Катька закраснелась. — Вы, оказывается, мастерица, — похвалил космонавт, доливая Катьке вина. Дядя Жора поднял меня. Я встал, робея, с бокалом. — Папа, — сказал я, — дядя Жора! Глядя на вас, я всегда завидовал и огорчался, что у меня нет брата-близнеца. — Я поставил бокал и взял со стола коробочки, оклеенные черным дерматином. — Я хочу подарить вам фотографии вашего детства! Я осторожно извлек первую фотографию в рамке и показал издали. Коробочки клеил я, маленькую потрескавшуюся фотографию ретушировали и увеличивали в ателье на Невском. Сначала мне сказали, что сделать с увеличением не смогут: снимок угасающий. Потом сказали, что слишком много возни, они могут не успеть к сроку. Но я упросил. Молодые дедушка с бабушкой держали на коленях двух пацанов в матросках. Дедушка был в военно-морском кителе со звездами на обшлагах, бабушка — в темном платье с прозрачным шарфиком на шее. — Пусть они будут в наших домах… Я в полной тишине отнес коробочки отцу и дяде Жоре. Отец глянул на фотографию и молча обнял меня. Сомбреро упало с его головы, но он не стал его поднимать. — Где ты это раскопал? — сдавленным голосом спросил отец. — В альбоме… — Спасибо, сына… Дядя Жора встал и со скорбным лицом показал фото гостям. — Тридцать шестой год, — перевернув рамку, сказал он. — Нам по четыре года… Н-да… — Он снял сомбреро и опустил голову. — Давайте еще за родителей! Потом мы ели шашлыки, дядя Гена в сомбреро и лаковых туфлях бил на крыльце чечётку, гости усаживались на ковры, разговаривали, смеялись, кучками разбредались по участку, хохотали, вспоминали прошлое, пили, закусывали, и мне показалось, что Катька и космонавт Алексей неровно дышат друг к другу. Сначала я засек их сидящими в беседке, где они кормили Чарли шашлыком; потом они вместе приседали и нюхали цветы, потом он ей что-то оживленно рассказывал и показывал рукой на темнеющее небо, и Катька смеялась, потом куда-то исчезли и появились с задумчивыми лицами. Катькины родители вышли из дома. Тетя Зина поправила прическу и светски улыбнулась. — Алексей, ты ляжешь на втором этаже или на веранде? — Дядя Жора дружески взял космонавта за локоть. — Зинаида Сергеевна тебе постелет. Выспишься по-человечески перед дорогой. — А можно со всеми в палатке? — улыбаясь, попросил космонавт. — Это моя давняя мечта — на сене, на природе… Я уже и чемодан там свой положил. Дядя Жора развел руками: — Желание гостя — закон! Ну, как тебе наша дочка, еще не надоела? — Ну что вы, — сказал Алексей, снимая пиджак и накидывая его на плечи Катьке. — Славная девушка, начитанная, знает много интересного… Тетя Зина ласкающим материнским взглядом посмотрела на дочку и игриво улыбнулась космонавту: — Она у нас девушка с характером! — Это и хорошо! — весело тряхнул головой Алексей. — Так и должно быть! Дядя Жора оглянулся по сторонам, давая понять, что помнит о конспирации, и вытащил из заднего кармана брюк плотно сложенные листы бумаги. — Хотел показать тебе принципиальную схему оптического прибора по твоей линии… — Он задумчиво посмотрел на укрытую пиджаком дочку. — Если не успеем потолковать, возьми с собой и потом сообщишь свое мнение. Идет? — Идет! — широко улыбнулся космонавт, забирая бумаги. — Так даже лучше! Спокойно, в тиши лаборатории… Мы еще погуляем? — Он вопросительно взглянул на Катьку, и та, опустив глаза, кивнула. — Гуляйте, гуляйте, — разрешила тетя Зина. — Здесь такой воздух! Говорят, сплошные ионы… Я заметил, что у Алексея из кармана пиджака торчит мой фонарик с синим ободком изоляционной ленты. Куда-то они собрались?.. В палатке мне досталось место между дядей Сашей Гуревичем и отцом, и я жалел, что не рядом с космонавтом, который улегся у входа. Могли бы конспиративно пошептаться на ночь, потом бы я похвастался, с кем спал бок о бок… «Хотя кто знает, — думал я, засыпая, — может, они с Катькой еще поженятся, и он окажется мне вроде двоюродного брата. Неспроста он лег возле входа — может, еще пойдут с Катькой догуливать…» 7 Я разлепил глаза, сел, поеживаясь от холода, и обнаружил, что нахожусь в палатке один. С улицы слышались звяканье посуды и веселые голоса. Похоже, за столами уже завтракали. — Где, где… — услышал я голос дяди Жоры. — Утреннюю пробежку, наверное, делает. Чемодан-то на месте. — Сколько же можно бегать, — сказала тетя Зина. — Может, он ногу подвернул? Я вылез из палатки, и Чарли разбежался ко мне, виляя хвостом и приветственно поскуливая. Я завалил его на спину, поурчал вместе с ним и пошел умываться. Катька стояла у самовара и, поджав губы, наливала гостям чай. Некоторые уже выпивали и закусывали. Отец с дядей Сашей обливались около колодца холодной водой и фыркали, как кони. Рядом стояла мама с махровыми полотенцами на плече. — Ты не знаешь, куда мог деться Алексей? — тихо спросила мама. — Он тебе ничего не говорил? Я пожал плечами: — Катька, наверное, знает. — Ничего она не знает, — бормотнула мама и недовольно отвернулась. — Может, пошел на вокзал билеты компостировать? Там в междугородней кассе всегда очередь. — Отец взял у матери полотенце и стал растираться. — Привет, Кирилл! А ты куда вчера коробочки с фотографиями положил? — Вам вручил, — напомнил я, пробуя рукой воду в ведре. — У тебя еще сомбреро упало… Ух ты, холодная… — Билеты, билеты, — растирая спину полотенцем, повторил дядя Саша. — Куда я свои-то сунул? Надо проверить… — Он накинул полотенце на плечи и, выкривляя босые ноги, пошел по сосновым иголкам и шишечкам к палатке. — Ничего не пойму, — кинул мне полотенце отец. — Куда мы их засунули? …Фотографии нашлись у дяди-Жориной веранды за кустами георгинов. Они были целы, только стекло в одной рамке треснуло, и из него вывалился островок — наискосок по лицу бабушки. Я не стал вставлять его обратно, чтобы не повредить фотографии — лучше заменить стекло целиком. |