Онлайн книга «Когда явились ангелы»
|
Джеду – на верховой разведке за рекой Галахад Задрипанный
…как назвал его судья на процессе – написано позднее, в бегах, в Мексике: Раньше было пять тыщ долларов – теперь всего пять песо Раньше пену с губ я слизывал – теперь делишки швах Раньше был завален лаврами – теперь торчок облезлый Раньше жил в цивилизации – теперь сижу в кустах. Кто блистал талантом редким и гремел на целый мир Как чувак, не лыком шитый и хвалой осыпанный Тот преследуем в двух странах да травим ищейками И засужен, как всего-то Галахад Задрипанный. Галахад Задрипанный – заржавел твой меч суровый? Галахад Задрипанный – вот такая, блин, байда! Утекай, таись, ховайся, до того как свинтят снова Чтобы мучился виною и сгорал ты со стыда. – примерно так оно все и было. © Перевод Н. Караева. Выпуль из трезвяка
В казенную гостиницу округа СМ [1] я вписываюсь в своем обычном – кожаная куртка, полосатые штаны и ботинки, на шее болтается серебряный свисток. В лагере разрешают носить уличную ветошь. А цирики в Окружной Каталажке терпеть не могут такого попустительства. Лейтенант Гердер поднимает голову от пишмашинки, видит мой прикид, его и без того каменная морда стервенеет еще. – Так, Дебри. Сдавай все. – Все? Обычно Почетных Лагерников пропускают так – доверяют, что сами сдадут часы, ножики и то-се. – Все. Не хватало еще, чтоб ты в свисток этот свой дул среди ночи. – Тогда выписывайте протокол об изъятии по всей форме. Он не мигая смотрит на меня сквозь сетку, по ходу извлекая строенный бланк из готовой стопки и заправляя его в машинку. – Один свисток, – говорю я, стаскивая через голову цепочку. – С серебряным распятием, припаянным к боку. Он не печатает. – Одна блюзовая гармошка, ми-бемоль. Он только смотрит на меня поверх клавиш. – Да ладно вам, Гердер; вам подавай все, а мне подавай протокол об изъятии всего – свисточки, гармошки, все остальное. Мы оба знаем, что на самом деле меня тревожат две тетради из Почетного Лагеря. – Суй все в лоток, – говорит он. – И что это на тебе за прикид Дэйви Крокета [2] , Дрочила? Сымай. Он выходит из клетки, пока я стаскиваю куртку с бахромой, которую мне сшила Бегема [3] из той шкуры, что мы содрали с лосихи, которую Хулихен [4] сбил, когда ехал с перевала Семи Чертей накануне Всех Душ [5] без тормозов и с битыми фарами. – В лоток. Так, руки на стену – ноги на линию. Ширше. – Он пинает меня в лодыжку. – Помощник Рэк, прикройте меня, пока я досматриваю заключенного. Меня шмонают. Полная программа, фонарик и все дела. Забирают темные очки, носовой платок, щипчики для ногтей, шариковые ручки – всё. Две мои тетради обернуты здоровенной прощальной открыткой, которую Фастино́ мне нарисовал на оберточной бумаге. Гердер сдирает ее и швыряет в мусорную корзину. Тетради же кидает поверх остального барахла. – Мне надо протокол об изъятии, Гердер. Это по закону. – Пока вы у меня в аквариумах, – сообщает мне лейтенант Гердер, – законы тут мои. В голосе нет злобы. И злости. Он ставит меня в известность. – Тогда ладно… – Я вытаскиваю из лотка свои тетради и поднимаю повыше. – Все свидетели. – Показываю их помощнику Рэку и остальному контингенту, что ждет в дежурке. – Все видели? Две тетради. После чего передаю их Гердеру. Тот их уносит в свою клетку и кладет рядом с машинкой. Колотит по клавишам, не обращая внимания на злость по другую сторону барьера. А Рэк не так спокоен: многие из этих парней еще на много месяцев вернутся с ним в лагерь, где он охранник без ружья. Сначала он, подмигнув, старается всех нас подмаслить, затем поворачивается ко мне, улыбаясь искреннейше, как мужик мужику. – Ну что, Девлин… думаешь, из этих полугода с нами у тебя получится книжка? – Думаю, да. – А как выйдет, по-твоему, – в «Кроникл», с продолжением каждую неделю? – Надеюсь, нет. – Лопухнулся я тогда – отдал три страницы заметок этому репортеру из воскресного приложения, засветился. – Должна сама по себе книга получиться. – Многое менять придется наверняка… вроде имен. – На блок сигарет спорим, что нет. Сержант Рэк! Лейтенант Гердер! Да лучше имен нипочем не сочинишь. Рэк не успевает придумать, что на это ответить, – Гердер выхватывает из машинки бумаги и сует под сетку. – Подпишите все три, помощник. Рэку приходится взять ручку из моей кучи пожитков. Когда бланки возвращаются к Гердеру, тот выгребает всю мелочовку из лотка в картонную коробку для личного имущества с номером на крышке. Сверху комом кладет мою куртку. – Так, Дебри. – Поворачивается на стуле к дверным переключателям. – Застегивай штаны и становись к калитке. – А мои тетради? [6] – В изоляторе есть на чем писать. Следующий! |