Книга Последний из миннезингеров, страница 42 – Александр Киров

Одно дело когда парень по мамке тоскуя плачет и заснуть не может. Другое дело когда вобче не спит и под утро. Хреново это может кончиться.

Как парня успокоить? Валерка?

Чи-и-во?

Залезай ко мне под одеяло.

Парнень залез прижался и заснул как убитый.

Я почему так сделал. Нас когда меня или мамку отчим исмызгает мы таким макаром бывало душу личили.

Я вот краем глаза только заметил когда Валерка под одеяло залезал что кто то в спальне вроде на другой бок повернулся.

А с утреца вызывают меня к директору и давай. Полумужичье. Жалко я тогда на язык не такой был. Смолчал. И обвинений их иудских не принял канешно.

А к тому времени оне уже твердили что я алкаш. От не видели они алкашей. Кроме Прокопича.

Дело было так. Иду я на дицькотеку. В брюках и белой рубахи. А месные ханурики из гопы бухают у крыльца. Десантник наш туда не суеца когда дежурит а там много чего происходит. Вино жрут. Дерутся. Не по серьезному правда. Здесь никто и не видел как по настоящему дерутся. Я и то пару раз в деревне видал. Раз на ножах да раз на топорах. Уже после отчима.

Ну вот. Иду. Стоят. Пятеро. Чуйствую не просто так.

Э, фраерок, подойди.

А куда денешся с подводной лодки? Тут убежишь в интернат придут.

Вотьте полтинник. Вишь я сигарету закурил? Когда докурю стой здесь с бутылкой. Пшел. Чирк.

Нунеудивил прямо сказать. Домагазина рукой подать. А что нидадут дак я еще в четыре года продавщицу в сельпо уламывать научился. Но на душе неприятно. И чуйтвую што это еще не все. И задумал я комедию.

Он сигарету еще до половины докурил а яуш тут как тут.

Молодец говорит. А сам то фраер. Пахан в стороне стоит. А этот вроде экзамин здает. Положил он мне руку на плечо и спрашивает кто твой хозяин?

Ну мы иэто проходили и нираз. Скажешь ты. Он скажет громче и полным ответом. И доведут тебя датово што будешь ты в полный голос орать при людях что ты мой хозяин. И это будеть означать конец тебе как мужику. У нас фшколе человек пять таких опущиных было. А уже народ кругом собрался.

А я и говорю што тот мой хозяин кто зараз из горла и без закуси засосет этот фаныч. Он и стормози пару секунд. А иногда пара секунд может жизни стоить. Получил я раз по морди приготовился ко фтарому. Смотрю пахан иво заруку взял игаварит негромко. Своли. Потом мне. Ну чего раз ты такой идейный пей сам. Или заказывай сибе гроб. И не дай бог зблеванешь. Сожрать заставлю.

Эх пахан пахан. Напугал ты ежа голой ж… Не знал ты моего отчима. Даже дед на него удивлялся и только рукой махал когда выпивал он кряду восемь стаканов двестиграммовых вадяры и шел по деревне искать с кем помахаца.

Бутылку я ту засосал и даже рукавом не занюхал. Громко рыгнул и спросил а еще есть?

Пахан хлопнул меня по плечу и сказал свободен. Будеж жить спокойно. А потом сказал фраеру. Я водки хочу. А тот сказал. У меня бабла нема. А пахан на него посмотрел и он пошел в школу трясти кого либо. Потом я хреновато помню. Нарисовался физрук потом меня ктото вел потом я фсежи блевал пот забором потом заснул. А с утреца понятно что.

Или вот с девками. Они ж у нас все кроме трех прошмандовки. Хлебом не корми дай на тачке с хахалем поездить хоть на запорожце. А любишь кататься люби и валяца.

А в школе стали самоуправление налаживать. И назначили меня в пресклуб. Ну я сходил туда пару раз. Кому я там нужен? Там все умные. И сняли они без моиво участия на камеру новости про будни нашей школы. Потом на перемене в актовом зале всем показывали все хвалили и в облась отправили. А новости тьфу. Ни одного хорошего человека я там не видел. А и хороших людей то унас я да Кузьма. Да и тот в прошетшем времени.

А тут я фильм посмотрел по телевизору Калина красная. И мне Машка коия не прошмандовка а хорошая девочка только кривая на один глаз расказала что тот мужик который урку откинутого играет сам и придумал и снял это кино. И он простой из народа. Навроде меня. И задумал я новости снять которые на самом деле были. Про б… во. Камеру у Сереги Скворцов а выпросил он хоть и родители комерсанты но парень наредкость нормальный.

Дальше надо было шалав наших уломать. И я им навесил что будем снимать комедию навроде американского пирога. С элементами еротики. А элементами были они. Ято не еротика. Ято в трусах был они тоже в одних трусах но без ливчиков. А мне зачем ливчик?

Ну сняли. Проста подурачились. Я да четыре швабры. Минут пять всего и было.

А пресклубом обратно Изольда руководит. Я и вручил ее касету с важным видом. Но новостей моих не показали и все выставили на посмешище мое.

А выгнать они меня и не могли и не хотели. Взяли они меня в пятом классе на поруки и на истязание.

И вот заходит он в пятом классе на урок литературы Кузьма Прокопич мой учител. Под глазом у него бланж руки дрожат перегаром прет за версту. На душе както сразу стало тепло и подомашнему когда в детсве отчим пробухается с дедом помириться и мы сидим и чай пьем.

И гонит он пургу. Сашка потом говорила что в учебниках все было нетак написано. Но главное неэто. Он анекдоты рассказывал обостяться. И на гитаре играл не как наш Колька. Да как заорет. На хрена ж вы ботик потопили. Душа как гармошка развернется и свернется. И рассказывал все про жизнь. Если на первый взгляд врал безбожно. А он на самом деле про других рассказывал от своего лица.

И спрашивает он в седьмом классе. Кто на выходные свободен. Приглашаю ко мне хорошо потрудиться и хорошо отдохнуть. Ну все кто что. А я да.

И копали мы картошку. Он тогда просто один жил с мамкой а она болела. Всю жизнь переговорили. Я себя на сто лет старше его почуйтвовал потому он о жизни судил по книжкам а я о жизни сужу по жизни. Но я понял что мужик он хороший и бухает иногда потомучто чтото есть у него такое в душе больное от рождения. Ну может он начал исза этого а потом уже бухал как все.

Онто и вытащил меня насцену после того случая с новостями.

Сидели мы с ним у нево в гостях и смотрели по видику фильм с Дастином Хофмановым про комика. Как он про сэкс рассказывал со сцены а все ржали. Я и говорю жидко. Еслиб я там был они бы все померли. Кузьма и говорит. А ты придумай и напиши на листочке. Только никому не показывай. А прошто писать? Я тибе тему дам. Какую.

Тут он подумал и говорит. Моя деревня. Я ну ладно.

Вернулся в интернат. Всех выгнал из классной комнаты истал писать. А наутро ему показал. Он примне прочитал и говорит. А оставим все как есть. – Рискнем Юра? – А фиг ли нам почти красивым. – Кто не рискует тот не пьет шампанское. Тут я подумал что емуэто в любом случае не светит. Ну я ж знал что он читать будет илишний раз там не загибал вобче старался покультурному.

Было это двадцать девятого марта. А первого опреля коцерт. Ну юморина наша. И я втопил так втопил. Всю ночь не спал в классной комнате репетировал нянечку два раза чуть не послал чесно признаюсь иизвеняюсь потому зря.