Книга Уборка в доме Набокова, страница 18 – Лесли Дэниелс

— Ноль калорий, — сообщила она.

Интересно, что это за штука — бескалорийное масло? Свечной воск, что ли?

Поставив на стол бутерброды и два стакана синего «Кристаллайта», Марджи села. Теперь я наконец могла как следует рассмотреть ее лицо. Марджи оказалась красавицей. У нее были хорошо развитые лицевые мышцы — наверное, много улыбается, или много говорит, или много жует резинку. Все на ее лице было приподнятым.

Горячие бутерброды с сыром претерпели долгую эволюцию с тех пор, как мама давала мне их в школу на завтрак. Эти выглядели вполне правильными, но в них содержались новомодные продукты, на деле не вполне съедобные. Сыр назывался соярелла. Марджи посолила свой бутерброд и — я это заметила — практически к нему не прикоснулась.

— Как вам нравится ваш новый адвокат? — поинтересовалась она.

Я все еще пропихивала в горло первый кусок, но с энтузиазмом закивала.

— Отличная голова. В колледже у него было прозвище Сумчатый, из-за summa cum laude. Деньги на учебу он заработал уроками, поступил в Вайнделл — и только тут выяснил, что отец пропил все его сбережения. Тогда он перешел в наш бесплатный колледж.

Я еще покивала — зубы слиплись от сояреллы.

— Папаша был тот еще пропойца, единственный алкоголик-еврей на моей памяти.

Я подумала, что тоже не знаю ни одного алкоголика-еврея, но, наверное, где-то такие водятся.

— Он вам показывал фотографии своих детей? — Голос Марджи зазвучал мечтательно. — Замечательные дети.

Я содрала языком липкую пленку с зубов:

— Я познакомилась с его ассистентом, Максом.

— Он нанимает мальчишек, которые похожи на него в молодости: ума палата, а в кармане пусто.

Я дожевала полбутерброда, запила «Кристаллайтом» — цвет у него был в точности как у омывателя для унитаза. Вкус оказался какой-то невнятный, вроде жевательной резинки.

— Офис у него впечатляющий, — сказала я.

— Место просто отличное, — похвалила Марджи. — Чуть не дверь в дверь с самым крутым домом свиданий Нью-Йорка.

Я улыбнулась, поскольку понятия не имела, о чем она говорит и почему, — но мне очень хотелось ей понравиться.

Один из котов скреб когтями обитый тканью столбик в углу комнаты — у меня от этого звука волоски на руках встали дыбом.

— А вы с кем-нибудь встречаетесь? — поинтересовалась Марджи.

Я покачала головой. И зачем-то засунула в рот остатки бутерброда.

— Кто-нибудь подходящий на свете точно есть, — заявила она. — Кто-то замечательный. Вселенная подготавливает его ко встрече с вами. — Она позвенела льдом в стакане. — Ну а теперь поговорим о книге.

Пока Марджи говорила, я сидела не дыша. Любовные сцены показались ей отличными, фон — тоже (она не упомянула о том, что фоном является Онкведо, только под другим названием). Диалоги ей тоже показались отличными.

— Кто бы это ни написал — а мы не узнаем, пока специалисты из «Сотби» нам не расскажут, — у него, чертяки, было великолепное ухо, просто гениальное.

— А что, как вы думаете, будет с этой книгой дальше? — спросила я.

— Про деньги я никогда заранее не загадываю, — предупредила Марджи. — А то крыша поедет. — Она отодвинула бутерброд и закурила. — Беда в том, что там и про любовь, и про бейсбол. Никуда не годное сочетание.

Мы с котами следили, как всплывает вверх кольцо дыма.

— Ему что, трудно было сделать сюжет не таким вялым? — Она затушила едва начатую сигарету об тарелку с нетронутым бутербродом. — Что теперь говорить.

Коты терлись у ее ног. Один вспрыгнул на спинку ее стула и таращился на меня, выгнув спину и поставив хвост трубой — ну чистый ведьмин кот. Хорошо, что ко мне они пока не липнут, но я знала: скоро доберутся и до меня, это только вопрос времени.

Мы встали. Точнее, встала Марджи, а я за ней. Она смерила меня взглядом:

— Когда снова поедете в Нью-Йорк, повидаться с Сумчатым или с ребятами из «Сотби», я ссужу вам свой свитер.

Я решила не говорить, что терпеть не могу кусачую шерсть. Что ни даст мне Марджи, все хорошо.

— Спасибо. И спасибо за обед.

Как же быстро все кончилось…

Да только, похоже, не кончилось. Через гостиную, напоминающую внутренность трейлера, Марджи отвела меня в квадратную комнату со стеклянным потолком. Чтобы войти, ей пришлось открыть деревянные ворота. Здесь были сплошные книжные полки, а еще сиденья возле окон, кресла с подголовниками и читальными лампами и большой письменный стол.

— Это мой кабинет, — сказала Марджи. — Билл отделал его на деньги, которые я заработала на первой большой сделке.

— А какой именно? — спросила я не без опаски, — может, еще рано задавать столь интимные вопросы.

— Еще какой! Вы, наверное, видели такую книжку в мягкой обложке: «Сплю и ем», мемуары.

Снаружи на деревьях висели кормушки. Сквозь закрытые окна проникал птичий щебет.

— Котов я сюда не пускаю, такой тут мяв разведут, пытаясь сцапать птичку.

Я заметила, что пепельниц в кабинете тоже нет.

— Вы что же, не курите, когда работаете? — спросила я. И только тут сообразила, что это очень личный вопрос; впрочем, Марджи не обиделась.

— Я курю, чтобы не есть, — сказала она. — А что до кошек, я их, конечно, люблю, но не терплю их запаха.

Книжные полки вдоль стен были забиты под завязку. На одной стене все корешки были в розовом, алом и золоте — любовные романы.

На стульях возле окон лежали подушки с вышитыми словами. На одной красовалась красная надпись: «Французский поцелуй». Другие я читать побоялась. Вместо этого выразила восхищение стеклянным потолком.

— Не течет, — с гордостью сообщила Марджи. — Если уж Билл что делает, то на совесть.

Похоже, у них был настоящий брак, с полным взаимопониманием.

Я решила, что пора уходить. Надевая куртку, я обнаружила, что с обшлага свисает длинная нитка. Марджи ее тоже заметила.

— Внешний вид имеет немалое значение. — Марджи внимательно смотрела мне в лицо, проверяя, воспринимаю ли я ее слова. — Особенно в Нью-Йорке. В двадцать лет это не столь уж принципиально — в этом возрасте почти все сойдет.

Я слушала и ждала.

— А вот как станешь постарше, тут уже важно выглядеть преуспевающей — чтобы все видели, что свою жизнь ты прожила не зря.

— Да, про свитер… — начала было я.

Она явно ждала этих слов, потому что сразу же нашарила за дверью пакет из химчистки. Полиэтилен зашуршал, и у котов от этого шерсть встала дыбом.

— Просто будьте собой — именно это им и нужно.

— Но зачем я вообще им нужна? — спросила я.