Книга Что я любил, страница 73 – Сири Хустведт

Первым делом нужно было проверить состояние счета. Всякий раз, когда банк присылал мне выписку, я, не вникая, совал ее в папку и вспоминал про эти бумажки, только когда приходило время заполнять налоговую декларацию. Разорвав конверт, я вытащил сводную выписку по счетам. Депозитный счет был цел. А на текущем у меня лежало семь тысяч — гонорары за статьи и аванс за книгу о Гойе. Эти деньги исчезли. Я копил их, чтобы поехать в Испанию. Сколько раз я говорил Марку и про поездку, и про счет. Теперь там оставалось шесть долларов и тридцать один цент. Деньги снимали начиная с декабря в разных местах по всему городу. В выписке были указаны какие-то банки, о которых я никогда и не слышал. Время стояло разное, иногда чуть не полночь, но день недели всегда один и тот же — суббота.

Я позвонил Биллу и Вайолет, но услышал лишь голос Билла на автоответчике, который предлагал мне оставить сообщение после длинного гудка. Я попросил его перезвонить мне, как только он вернется. Потом я набрал номер Люсиль. С того авторского вечера мы с ней ни разу не общались. Она сняла трубку, и я тут же выложил ей все. Когда я договорил, она молчала секунд пять, не меньше, потом ровным бесцветным голосом спросила:

— Почему вы думаете, что это Марк?

— А пин-код? — сорвался я на крик. — Он же сам спрашивал меня про день и год рождения. Это очень распространенный пин, многие так делают! И даты. Деньги снимали со счета именно в те дни, когда он приходил ко мне домой. Ваш сын в течение нескольких месяцев грабил меня без зазрения совести. Он совершил преступление, неужели вы не понимаете?! Я могу заявить в полицию!

На другом конце провода было молчание.

— Он украл у меня семь тысяч долларов!

— Возьмите себя в руки, Лео, — твердо сказала Люсиль.

Я ответил, что не могу взять себя в руки и не собираюсь этого делать и что если по какой-то причине Марк вернется домой, не заходя ко мне, она должна немедленно изъять у него карточку.

— А если карточки у него нет? — спросила Люсиль все тем же ровным голосом.

— Вы не хуже моего знаете, что она у него! — взревел я и швырнул трубку на рычаг, но тут же пожалел о содеянном. В конце концов, не она же украла мои деньги. Поверить в то, что сын виноват, Люсиль не могла, ей нужны были доказательства. То, что казалось очевидным мне, ее не убеждало. Но когда в ответ на мою ярость в трубке зазвучал бесстрастный холодный голос, это только подлило масла в огонь. Потрясение, горечь, даже паника — все было бы лучше, тогда я не стал бы орать.

Не прошло и часа, как у меня на пороге появился Марк.

Я открыл ему дверь.

— Здрасьте, дядя Лео! — улыбнулся он, входя в квартиру.

Пауза.

— Что случилось? — спросил Марк, почуяв неладное.

— Где моя карточка?

Марк вытаращил на меня глаза:

— Какая карточка?

— Банковская. Она у тебя. Лучше отдай сам, или я за себя не ручаюсь.

Я сжал кулак и замахнулся. Марк инстинктивно отступил на два шага.

— Вы что, дядя Лео, совсем, да? Откуда у меня ваша карточка? Что мне с ней делать-то?

Все в нем: и пригожее лицо, и переполошенные глаза, и кудряшки, и свитер с серебристым люрексом, и вялое расслабленное тело почему-то провоцировало агрессию, его хотелось ударить. Я припер его к стене. Марк был сантиметров на десять выше ростом, на сорок лет моложе и куда сильнее, чем я, но он безропотно, без единого звука позволил мне прижать себя к стене. Он почти повис на ней, обмякший, как тряпичная кукла.

— Немедленно отдай мне карточку, — прошипел я сквозь стиснутые зубы. — Ты понял меня? Немедленно, или я тебе голову оторву.

Марк не сводил с меня изумленно распахнутых глаз.

— Какую карточку?

Я потряс кулаком у него перед носом.

— Считаю до трех.

Марк дернулся и попытался достать что-то из заднего кармана штанов. Я отпустил его руку. Он вытащил бумажник, раскрыл его, и я увидел знакомую карточку "Ситибанка".

— Дядя Лео, я правда ни цента не взял, честное слово, — сказал он, протягивая мне карточку. — Мне хотелось, конечно, но я не взял.

Не веря своим глазам, я сделал шаг назад. Он же сумасшедший! Меня охватил ужас, давно забытый леденящий детский ужас, когда из темноты выползают страшные чудовища, злые ведьмы и колдуны.

— Слушай, — вымолвил я, задыхаясь, — ведь ты же много месяцев подряд воровал мои деньги. Ты украл у меня семь тысяч долларов!

Марк заерзал.

— Неужели ты не понимаешь, что там все регистрируется. Выписка по счету показывает любую снятую сумму. Каждую субботу, после того, как мы возвращались из банка, ты потихоньку брал мою карточку, а на следующий день, в воскресенье, подкладывал ее на место.

Марк снова заерзал.

— А ну-ка сядь, — приказал я.

— Я не могу, дядя Лео, меня же мама ждет. Я ей обещал сегодня пораньше вернуться.

— Ты с места не сдвинешься, понял? Ты совершил преступление, и я могу позвонить в полицию, чтобы тебя задержали.

Марк послушно сел.

— Как это, в полицию? — спросил он дрожащим голосом.

— Очень просто. Ты же должен был понимать, что при всей моей рассеянности, при всем моем маразме я рано или поздно узнаю правду. Это же не десять центов на мороженое. Ты понимаешь, какие это деньги?

Марк прирос к стулу. Он едва шевелил губами.

— Я думал, вы не заметите.

— Как то есть, не замечу? Это были деньги на поездку в Мадрид! Как я, по-твоему, должен был платить за билеты на самолет, за гостиницу? Мне бы все равно пришлось снимать их со счета! Неужели ты об этом не думал?

— Нет.

Это не укладывалось у меня в голове, я просто не мог этого понять. Битый час я тряс его, стращал, запугивал, допрашивал, но натыкался на те же автоматические ответы. Ему было "очень неприятно", что его уличили в краже. Когда я спросил о наркотиках, он со всей прямотой заявил, что на наркотики денег не тратил, потому что если бы захотел, то мог бы их доставать бесплатно. Нет, он просто покупал себе вещи, ходил в ресторан. Деньги, они же как вода, объяснил мне Марк. Тогда его ответы показались мне чудовищно нелепыми, но сейчас я понимаю, что застывший на стуле парень говорил мне в то утро правду. Да, он знал, что совершил кражу, он знал, что этого делать было нельзя, но я абсолютно убежден, что ни стыда, ни чувства вины он не испытывал. Он так и не смог внятно объяснить, что побудило его украсть. Наркоманом он не был, в долги не влезал. После часа бесплодных разговоров он поднял глаза и вяло промямлил:

— Я взял деньги, потому что мне приятно чувствовать, что у меня есть деньги.

— И мне приятно чувствовать, что у меня есть деньги! — завизжал я ему в лицо. — Но при этом мне не приходит в голову обворовывать друзей!