Книга Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству, страница 8 – Кэти Летт

— Итак, что тут у нас? Панадол, аспирин… — Читая вслух названия таблеток, Джаз одну за другой передавала упаковки Ханне. — Нурофен, ибупрофен, виагра…

Слово сорвалось с ее губ раньше, чем она успела его перехватить.

— Виагра? — удивленно переспросила Ханна. Мы дружно склонились над оскорбительной пачкой. — С каких это пор Стадз принимает виагру?

Лицо Джаз стало мрачнее тучи:

— Я не знала, что он ее принимает.

— Ой вех! — воскликнула Ханна с притворной наивностью, но тут же взяла себя в руки. — На самом деле ты и не должна знать. Наоборот, это даже хорошо. Значит, он просто не хотел, чтобы ты знала. Мы тоже будем держать рот на замке. Правда, Кэсси? Конус молчания?

— Само собой. Конус молчания. Уверена, Паскаль тоже принимает виагру и Ханна ничего об этом не знает. Хотя ему-то с лихвой хватит и четверти таблетки, — съехидничала я. — Ведь он такой дрочило!

Обычно любая ремарка, умаляющая достоинства псевдопейзажиста, приводила Джаз в дикий восторг, но на сей раз лицо ее осталось непроницаемым.

— Ну а уж твой-то Рори, — парировала Ханна, — тот просто сидит на виагре. Хотя бы потому, что он такой дылда.

Но Джаз будто навечно вжилась в образ идола с острова Пасхи.

— Да ладно тебе, Джаз, — не выдержала Ханна. — Подумаешь, виагра! Все мужики в этом возрасте время от времени закидывают в себя голубую пилюльку, чтобы у них там вставало.

— А мне-то откуда знать? Мы ведь сексом не занимаемся. У меня не было секса вот уже один год, один месяц, две недели, пять дней и мм… — Джаз сверилась с часами, — семь часов.

Воздух вокруг нас сгустился.

— Ох, — только и смогли выдавить мы с Ханной.

— Мой муж, — продолжала Джаз с каменным лицом, — очень хорошо умеет изображать головную боль. Сначала я думала, что это связано с определенным периодом в нашей жизни. Вернее, его жизни. Я-то до секса сама не своя. К примеру, на прошлой неделе я была у врача, он брал у меня мазок на предмет эрозии шейки матки, так вот, я испытала удовольствие даже от этого.

Если Джаз хотела нас развеселить — что ж, у нее не получилось. Мы с Ханной промямлили что-то примирительное, но Джаз замахала руками так, словно отгоняла невидимую осу.

Мы молча наблюдали, как она мечется по кухне, организуя десерт.

— Даже мои сексуальные фантазии и те сплошная скучища. Когда я заказываю пиццу, мальчишка-разносчик обязательно урод. Прыщавый, жирный, и вообще, стоит мне расплатиться, как он тут же смывается.

Ее героические попытки не принимать ситуацию всерьез шли прахом. Джаз расставила двадцать тарелок и теперь метала на каждую ломтики манго.

— Но я и понятия не имела, что Дэвид ищет удовлетворения где-то на стороне. Очевидно, я слишком тупая, чтобы это заметить. — Она дернула прядь своих светлых волос. — Будь я брюнеткой, раскусила бы его в момент. Думаю, он и не уходит-то от меня только из-за моей стряпни. Оральный оргазм для доктора Стадлендза — это хороший деликатес. Нет, правда, даже подай я сама себя к ужину голой, с пучком кресс-салата в заднице, Дэвид спросил бы, а что у нас на десерт. Сегодня, кстати, на десерт у нас фруктовый салат из папайи, манго и киви, сальса из лайма с мятой и шоколадно-кокосовый торт, — добавила она, выдавливая завитушки взбитых сливок на пудинговые башни, только что лихорадочно возведенные на тарелках.

Ханна остановила руку подруги:

— Джаз, да-ра-гуша. У Дэвида явно проблемы с эрекцией, и он просто пытается решить их таким способом. Виагра наверняка для тебя.

Лицо Джаз дрогнуло и напряглось. Она сунула упаковку нам в руки. Та была наполовину пустой. А рецепт — повторным. Казалось, печаль целиком поглотила нашу подругу. А затем в стену полетела чаша со взбитыми сливками. Раздался взрыв. Теперь, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что именно этот момент ознаменовал перемену в Джаз: от простой неудовлетворенности к чему-то гораздо более свирепому и беспощадному. Она накинулась на нас, светлые волосы растрепались:

— Вам ли не знать, что самая страшная в мире тайна — это насколько кошмарна половая жизнь в браке!

— Ты за себя говори, да-ра-гуша, — огрызнулась Ханна.

— Вот только не надо мне вешать лапшу, Ханна, что у тебя с сексуальной жизнью все в порядке. Любая жена, которая принимается за отделку своего дома с таким маниакальным рвением, как ты, НЕ получает хорошего секса. По сути, если в доме настилают паркет, значит, хозяйку настилать перестали.

Ноздри Ханны раздулись от гнева.

— Знаешь, Джасмин, всегда можно найти время и для того, и для другого. Было бы желание. У всех супружеских пар с годами развивается своя постельная стенография. Коротко и приятно. Своего рода чувственные хайку.

— Ха! Звучит прямо как в том анекдоте: «Почему замужние женщины не закрывают глаза во время предварительных ласк? Да потому, что просто не успевают».

Концовку Джаз буквально выплюнула.

— Что ж, Джаз, мне жаль, что у тебя все так хреново. Мой Паскаль делает меня очень счастливой в постели.

— Ага. А доктор Шипман [15] убивал из сострадания.

Я решила, что пора сгладить растущую напряженность.

— Знаешь, Ханна, Паскаль просто обязан делать тебя счастливой в постели. Учитывая, сколько времени он там проводит! Этот человек вставал до полудня лишь раз в жизни — помнишь, еще в универе, когда у него загорелся матрас.

Глаза Ханны сузились:

— То, что у вас с Кэсси в постели все паршиво, вовсе не означает…

— Эй! Я не сказала, что у нас с Рори…

Но я так и не успела выставить Ханне встречный иск. Джаз по-змеиному дернула головой, принимая оборонительную стойку:

— Ты, Ханна, просто из тех, кто живет по принципу «ничего не вижу, ничего не слышу, знать ничего не хочу». Кэсси по крайней мере честно призналась, как паршиво все у нее в постели.

— Да ничего у меня не паршиво! — опять возмутилась я.

И подумала о восторге, который испытываю всякий раз рядом с Рори: когда все тело расслаблено и пылает от удовольствия, ночнушка задралась выше талии; и как приятно тянет внизу живота на следующий день, когда семенишь на работу вверх по эскалатору, а ноги никак не свести вместе… Постойте-ка — а когда ж это было последний раз, чтобы я вот так ковыляла врастопырку?

— Я больше не хочу ничего обсуждать, — раздраженно отрезала Ханна. — У меня голова болит.

— А у меня вот-вот разболится, — мрачно добавила я.

— Что и требовалось доказать, — язвительно подытожила Джаз. — Значит, дело идет к постели.