Онлайн книга «Давайте ничего не напишем»
|
– Ну, не преувеличивай. На самом деле, официально зарегистрированных грехов больше, – Егор прищурился. – Мне нравится грех «Злом отвечай на зло», но вот грех «Секс вне брака» я ненавижу. – Секс ненавидишь или грех? – Даша прыснула, а Егор скис. – Это ерунда. Вот меня занимает другое: существует заповедь «Не убий», при этом само убийство в число смертных грехов не входит. Учитывая, что речь идёт не о смерти тела… – Даша окутала Егора томным взглядом и сделала инфернальную паузу. – Но души! – Егор ткнул в собеседницу пальцем. – Получается, убийство – следствие гордыни, зависти, гнева и чревоугодия, вместе взятых. Значит, убийца – человек с мёртвой душой. Всё логично. – Очень логично, вот только душа бессмертна. Егор снова скис и семь раз смерил Дашу недоверчивым аршином. Оспорить бессмертие души он пока не решался. Вот тело – совсем другое дело, здесь всё гораздо проще. Егор сунул руку в карман и хотел было вытащить то, что там скрывал, но Даша снова заговорила, и Егор опомнился. – Всё очень противоречиво в вашей модели мира с карающим Богом и грешным человеком, созданным по божьему образу и подобию. Это часто признают даже те, кто боится Бога, который всех любит. Кстати, любви тоже боятся, по той же причине. И секс вне храма запретили по той же причине. Видя непроизвольное движение руки Егора, Даша жестом остановила его: – Я уже знаю, что ты вынешь из кармана: мол, женщина покусала кого-то в райском саду, а мужчина переспал со змеем, родив ребро. Это красивая, но трактованная в пользу церкви история обрекла всех людей на страдания – во-первых, из-за страха быть наказанными и, во-вторых, из-за вины за то, что природа дала нам потребность в сексе… Я опять нудно излагаю, да? Банально, да? Тебе неинтересно? – Почему же? Мне секс безумно интересен! – Егор сложил губы трубочкой и чмокнул своё воображение. – На этот раз поверю, – воображение чмокнуло Дашу в ответ. – Сейчас я договорю одну умную мысль насчёт того, что единственный грех – это считать, что грех существует, и сразу же вернусь к сексу. Вот уж действительно самая грешная тема для беседы! – А я бы сказал, интимная, – Егор перешёл на шёпот. – Верно. Но откуда столько мышиной возни вокруг супружеской кровати? – Даша тоже перешла на шёпот. – Ну, это фишка такая. Чтобы увеличить паству, нужно внести в души людей побольше разладов, конфликтов и дискомфорта. Лучшие средства, как ты уже повторила – стыд и срам. Помнишь: «А нечистым трубочистам – стыд и срам!» Грязный мужчина, залезающий в трубу – вполне себе опошленный фрейдистский символ… Эх, была бы моя воля – собрал бы всех попов в мире и хорошенько отхлестал их длинной тонкой епитимьей по нужным местам! Даша сочувственно нахмурилась, а затем расхихикалась и шёпотом заявила: – Ты мне сейчас нравишься. Давай так: я называю грех, а ты объясняешь, почему он таковым не является. Начнём, пожалуй, с уныния. Егор пожал плечищами: – Легко вызывается в неистово верующем фразой «Бог всё равно тебя не слышит» и чередой зубодробительных примеров, типа смерти близких родственников или несчастий в личной жизни. – Поздравляю! Молодец. Даша не ожидала такой пронырливости от оппонента. Она хотела ещё раз похвалить его вслух, сказать что-то типа «делаешь успехи», но потом передумала и улыбнулась себе – вот кто на самом деле делает успехи! – Зависть. – Боже мой, Дашенька! Ты за кого меня принимаешь?! – Егор развёл руками на все четыре стороны, едва не задев плывущих мимо лавочки представителей офисного планктона. – Однажды я увидел, что у соседа кофемолка лучше моей, и отправился в магазин. По дороге я едва успел выпихнуть слепую старушку из-под… из-под грузовика. Купил кофемолку, и, возгордившийся, вернулся домой. Сосед, увидев меня сияющим, словно жопа макаки, вызвал журналистов, чтобы те взяли интервью у человека-цоколя. Команда журналистов по дороге вытащила из-под машин ещё трёх слепых старушек и одного рыжего котёнка. Котёнок на радостях задрал крысу, которая могла бы до смерти напугать поздней ночью прабабушку моего соседа… – Егор сделал божественную паузу. – Милая Дашенька, ещё одно слово на тему грехов – и я тебя задушу вот этими вот чёрными руками мавра. Давай, возвращайся лучше к сексу! Даша сцепила свой взгляд с телом Егора и медленно повернула голову направо. На соседней лавочке торчали Адам и Ева; они быстро и отчаянно целовались, будто бы спешили на последний поезд, уходящий в Нирвану. – Я бы с радостью, – Даша грустно усмехнулась. – Однако у вас заниматься сексом считается непристойным, зато показывать убийство – абсолютно нормальным. – Я тебя больше не хочу, – Егор трезво открестился от намерений Даши. – И правильно делаешь. Кстати, если бы в обществе разрешили публичные проявления сексуального влечения, и мы бы начали совокупляться прямо на лавочке, это бы не исправило идиотского положения вещей. Поэтому я не выбираю секс. – Ты повторяешься. Ты стала на редкость серьёзной. Ты прокисла. Уйди прочь с моей лавочки! – Егор буркнул четыре фразы и пропах жареным. – Значит, я добилась своего, – Даша легко пристранилась обратно. – Ты начинаешь издеваться над читателем. Он выбросит твою книгу в Пруд. – Он уже это сделал и выплеснул себя вместе с водой. – Ты хочешь прекратить беседу? У нас с тобой две трети книги прошло. А бумагу, между прочим, делают из срубленных деревьев! – Мне жалко, когда их рубят. – Поэтому мы не будем писать книг! – И не будем завтракать, обедать и ужинать. Огурцы всё чувствуют. – И спать не будем! Каждый день, ложась в кровать, мы давим около тысячи клопов. – Похоже, наша жизнь – один сплошной убийственный грех. – А смерть – избавление! – Остаётся лишь душа. – Ха-ха-ха! Егор, наконец, извлёк из внутреннего кармана то, что так тщательно не скрывал – тяжёлый металлический предмет. С ледяным сердцем и снующими глазами он кое-как направил на Дашу оружие. Затем улыбнулся, но в его улыбке не осталось даже тени. И Егор процедил сквозь прокуренные зубы, словно прощелыга: – Сейчас проверим, кто из нас бессмертный. В последние мгновения Даша начала понимать, что её собеседник тонет, и попыталась не удивиться его возрастающей непредсказуемости. – Убери, пожалуйста, свой «зиг-зауэр 220», принятый на вооружение швейцарской армией в 1974 году, имеющий начальную скорость пули 350 метров в секунду и ёмкость магазина 9 патронов. – А я не уберу! А я не уберу! А я не уберу свой попугайчик! – цинично пропел Егор и почувствовал себя голым королём в царстве нудистов. – Ты что, собираешься стрелять? Прямо здесь, при людях?! – недоумённо спросила Даша, медленно отодвигаясь от Егора на конец лавочки. |