Онлайн книга «Креативщик»
|
И она вроде бы даже начала пятиться. Но зек, не оглядываясь, схватил ее за полу куртки. — Стоять! Убью. Она — за пояс. У нее там, рядом с фляжкой, аптечкой, запасным фонариком, складной нож в чехле. Стандартное снаряжение, у каждого искателя одинаковое. Рецидивист снова, глаза у него, что ли, на затылке, ее как дернет — она на землю упала. Он отобрал нож, раскрыл лезвие, потрогал пальцем, острое ли. Здесь Олесе, наконец, стало по-настоящему страшно. — Ребята! — кричит. — Помогите! Спасите! Он меня зарежет! У нас тихо, только комары звенят. — Всё, — сказал режиссер. — Кранты. Запись идет? Это он уже перестроился. Раз нельзя спасти, будет сенсационная видеозапись. Мне от такого профессионализма стало еще страшней, чем от картинки на мониторе… Ты что затихла?» «Слушаю», — тихонько прошептала девочка. «Олеся на земле сидит, сжалась вся, а бандит то на золото фонарем светит, то на нее. И приговаривает: — Ну жизнь, ну кошка полосатая. То наждаком по рылу, то на тебе: и Гагра, и виагра». «Чего?» — переспросила девочка. «Поговорка такая. В смысле разом и богатство, и красивая женщина. «Гагра» это раньше такой курорт был, по прежним временам считался шикарным. Ну, а «виагра» — лекарство, для… как тебе объяснить…» «Знаю я, для чего оно». «Да?» «Вы чего? Пятиклашки, и те знают. И чего, он стал ее насиловать?» «…Я не хотел про это, но дети теперь такие… информированные. Да, он сказал ей буквально следующее: — Выбирай, лялька. Или я тебя сначала грохну, а потом… Нет, буквально не получится». «Ладно вам. «Сначала грохну, потом трахну» или «Сначала трахну, потом грохну». Нормальное слово, меня папа с мамой за него даже не ругают. А она чего?» Креативщик закашлялся, повздыхал. «Ну, в общем, примерно так людоед ей и сказал. Режиссер как закричит: — Соглашайся! Пока он тебя трахать будет, вертолет взлетит, ребята подоспеют! Не будь идиоткой! Уж не знаю, что у него в голове было: ее спасение или уникальная съемка. Видимо, полное совпадение приятного с полезным. Олеся будто услышала. Перестала кричать. Трясется вся, губы прыгают, но сказала звонко: — Ты меня не грохнешь. Я знаешь какая? Ты таких классных девушек в своей паршивой жизни не видал. Реально улетишь. Гарантирую. Знаешь, что меня больше всего поразило? Что у нее в этот миг глаза были широко-широко открыты». «Ну и что?» «А то. Чувство страха испытывают все люди. Но делятся при этом на две категории. Вот ты, когда лифт застрял, первым делом что сделала?» «Заорала». «Нет. Ты зажмурилась и боялась глаза открыть. Случилось самое ужасное, чего ты больше всего боялась, — и ты зажмурилась. А есть люди, которые от ужаса открывают глаза как можно шире. Только так и надо себя вести в минуту страшной опасности». «Я же ненарочно. Они сами зажмурились». «Правильно. Они зажмурились, а ты заставь их разжмуриться обратно. Потом набери полную грудь воздуха. И страх отступит. Бывают в жизни ситуации, когда середки нет: или страх тебя победит, или ты его. Будешь держать глаза закрытыми — считай, пропала. Особенно, если помощи ждать неоткуда. Ты про это всегда помни». «Ладно, буду помнить. Вы дальше рассказывайте». «Лицо Олеси было хорошо видно. Я просто физически чувствовал, как она выдавливает из себя страх. Извилин в мозгу у нее, может, было и немного, но сила воли и характер ого-го какие. Поняла, что кроме как на саму себя надеяться не на кого, и вся мобилизовалась. Когда человек в минуту стресса сумел повернуть свой страх в другую сторону, он становится самым опасным существом на свете. Знаешь, и воробьиха, защищая птенца, может отогнать кошку. Вот тебе и эрноид с «фабрики звезд». Удивительно, но болван-уголовник этой перемены не почуял. Наоборот, расслабился. — Валяй, — говорит. — Старайся. Покажи класс. Может, я тебя и не грохну. Может, в невесты возьму. С таким приданым — не вопрос. Я стою, будто окаменел. Не могу отвести глаз от лица Олеси. А режиссер все бубнит в рацию: — Взлетели, наконец? Уже над ущельем? Спускайтесь, спускайтесь! Но в пещеру без моей команды не соваться! Олеся тем временем эротический танец изображает. Крутит бедрами, водит по себе руками. Насмотрелась пошлости по телевизору. Старается, как может. — Идет запись, идет? — волнуется режиссер. И милиционерам: — Готовы? Минут через десять-пятнадцать, не раньше. По моей команде. Пусть он в раж войдет. Тогда его взять будет легче. Я на него кидаюсь. — Вы что?! С ума сошли? У парня глаза безумные. — Не мешайте! Такого реалити-шоу еще не бывало! А от девчонки не убудет. Она у себя в Барнауле, или откуда она, всякое повидала. Не знаю, прав он тут был или нет, но Олеся такой ценой спасать себе жизнь не пожелала. Один из ассистентов вдруг говорит: — Глядите! — и показывает на монитор, где девушку видно со спины. — Что это она делает? Я тебе уже говорил, что в снаряжение искателя среди прочего входит второй фонарик. На случай если большой разобьется. Левой рукой Олеся водит у себя по животу, по груди, а правую завела за спину, вроде как в истоме. И шарит по ремню. Вынимает из чехла фонарик. Мы не возьмем в толк, что это она удумала. По голове, что ли, хочет ударить? Но фонарик легкий, из пластика. Вдруг Олеся берет его левой рукой за шею, притягивает к себе. — Смотри сюда… Той же рукой оттягивает на груди майку. А когда он наклонился, быстро вынула из-за спины правую руку, щелкнула кнопкой — и лучом ему прямо в глаза. Представляешь? Он, конечно, ослеп, зажмурился, а она…» Вдруг в кабине вспыхнуло электричество, и креативщик сам зажмурился. Лифт качнулся, скрежетнул, пополз вниз. «Уррааа!» — завопила девочка и даже подпрыгнула от радости, чего делать не следовало. Лифт содрогнулся и снова встал. «Ну вот, придется досказывать при свете. — Старик, казалось, был разочарован. — Осталось совсем немного. Только развязка. Довольно неожиданная». «Тетенька! Мы снова застряли!», — не слушая, отчаянно закричала девочка. Кабина качнулась. Поехала. На первом этаже школьница с визгом выскочила. Зажав под мышкой портфель, бросилась к выходу. «А как же развязка?» — в панике спросил старик. |