Онлайн книга «Тонкая математика страсти»
Наконец, начав привыкать, а главное – уже твердо поверив во все происшедшее, я вспомнил о той неожиданной записке, оставшейся на кровати в моем номере. «Ну, – подумал я, – если происходят чудеса, то обязательно много и сразу!» Записка была для меня чуть ли не официальным приглашением, и я, перед тем как пойти вверх на авеню Цесаря, вернулся в гостиницу и так долго мылся под душем, словно старался очистить себя не только снаружи, но и изнутри. Наконец я даже погладил свою цивильную одежду – подарок Айвена – и только после этого снова вышел на улицу. Поднялся к уже знакомому особняку (интересно, а не выберут ли его ребята под какое-нибудь административное здание?) и дернул цепочку колокольчика. Затем услышал легкие спешащие шаги. – Хорошо, что вы меня застали! – вздохнула, увидев меня, девушка по имени Адель. – Я же просила вас прийти вечером! Я стоял перед открытой калиткой и чувствовал себя полным идиотом. Ведь в записке действительно шла речь о вечере, а я сорвался и прибежал сюда, совершенно забыв об этом. – Проходите! – девушка сделала шаг в сторону, освобождая для меня аккуратную, посыпанную золотистым песком тропинку, ведущую к ступенькам крыльца. Тропинка была узкая, я шел впереди, а Адель, сопровождая меня, неслышно ступала за моей спиной, но все-таки не след в след, потому что иногда, повернув голову, я мог видеть ее загорелое округлое плечико. Я старался идти как можно медленнее, растягивая это расстояние во времени. Но как я ни старался, а через минуту мы уже входили в особняк, потом поднимались по широкой винтовой лестнице и в конце концов оказались на той самой террасе, возвышавшейся над городом и морем. – Присаживайтесь! – мягко произнесла хозяйка. – Я через минуту вернусь! Я присел за красный столик, посмотрел по сторонам, словно хотел проверить: на месте ли те четыре пальмы, потом оглянулся и разыскал глазами извилистую тропинку, по которой я забирался на вершину одного из предгорий, на мусульманское кладбище и, найдя эту тропинку, вскочил. Я не знаю, что за сила подбросила меня, но, подавив дрожь, возникшую в руках и коленях, я понял, что причиной этому было то, что я сидел не на своем месте. Ошибиться я не мог: у округленного треугольника красного стола стояли всего лишь три маленьких стульчика и только сидя на одном из них, можно было отвлечься от города и моря, только один из них позволял сидеть спиной ко всем, кроме сидящих за этим же столиком. Именно на этом месте и сидел тогда тот мужчина, сидел и писал что-то, даже не догадываясь, что кто-то, совсем ему неизвестный, готов был испепелить его своим взглядом. За что? Почему? Эти вопросы я задавал себе несколько раз и ни разу не смог на них ответить вразумительно. И вот сейчас, вскочив со стульчика и, успокоившись, присев на другой, я не мог себе объяснить собственного поведения. Эта ревность была сродни глупости… – Извините, – спешащей походкой Адель вошла на террасу. – Я никак не могла найти Софью, а она, оказывается, убирала в саду. Сейчас она сделает кофе… Девушка присела рядом, но тоже не на тот стульчик, с которого я вскочил. – Меня зовут Адель… – сказала она. – Я знаю, Софья сказала, что вы приходили сюда… Вы видели мою собачку? – Да, – я кивнул, глядя девушке в глаза. Потом опустил свой взгляд на ее плечи и руки. На ней было блекло-пурпурное короткое платье, державшееся на двух тесемочках. – Расскажите… – попросила она. «Неужели ей действительно хочется услышать о том, где и когда я видел ее собачонку?» – подумал я. – Вы ее видели в городе? – снова прозвучал ее негромкий голос. – Да… Она бежала по улице и, кажется, кого-то искала. Я сидел в кафе… – В каком кафе? – перебила меня Адель. – Я даже не знаю, есть ли у этого кафе название… Оно находится на углу улочки, ведущей вниз к набережной. В этом кафе еще полностью стеклянная стенка и вся улица хорошо видна… – А-а… – выдохнула Адель, по-видимому припомнив это место. – И вот она бежала по этой улочке, очень медленно бежала, а потом вдруг остановилась у открытых дверей кафе и заглянула внутрь. Я следил за выражением лица хозяйки, ожидая, когда же она прервет мой рассказ и спросит что-нибудь более существенное или, может быть, сама расскажет мне что-то… – А кто в это время был в кафе? – спросила девушка. Я задумался, припоминая. – Я, Ирина… – А кто это? – Официантка… Потом еще подошли ребята, но собака к тому времени уже убежала. – А эта Ирина видела ее? – Не думаю… – я замотал головой. К столику подошла уже знакомая мне пожилая женщина, поставила передо мной чашечку кофе, сахарницу и маленький, кажется серебряный, кувшинчик со сливками. Из кармана жесткого фартука, надетого поверх светлого комбинезона, торчали ручки больших садовых ножниц. – Софья, не уходи пока! – попросила ее Адель. – Этот человек видел Эсмеральду… – Прошло уже четыре дня, – девушка смотрела на меня, и в ее глазах блестели слезы. – Я даже не знаю: жива ли она? Это так тяжело, потерять самое близкое существо… Наступила тишина, и в тишине этой вдруг всхлипнула Софья. Я глотнул кофе и, ставя чашечку на блюдце, чуть не уронил ее. – Это я виновата… – зашептала Софья. – Я оставила калитку открытой… только на минутку… и вот… «Самое близкое существо… – повторил я в мыслях слова Адели. – Значит, тот, чью спину я видел с тропинки, – не самое близкое существо! Значит, он кто-то еще, кто-то менее близкий Адели, чем рыжая Эсмеральда.» – Я уже два раза обошла весь город, – заговорила снова Адель. – Я осмотрела все дворы, все закоулки… Ведь в городе почти нет собак… – А вы ходили в ботанический сад? – неожиданно спросил я и едва сдержал себя, чтобы не описать красоту этого места и не предложить себя в спутники. – А где это? – в глазах девушки засветилось удивление. – Как, вы действительно не знаете? – удивился я. – Надо идти по загородной аллее в сторону виллы генерала Казмо… Адель кивнула. Неужели она знает, где расположена вилла генерала? – А дальше? – спросила она. – В самый конец этой аллеи, там, где она упирается в ботанический сад… – Странно, – произнесла Адель. – Я никогда не слышала об этом саде… Надо будет обязательно пойти туда, может, бедная Эсмеральда заблудилась там… Софья снова всхлипнула. Я допил кофе. О ее собачонке я больше ничего не знал, а другие темы ее, казалось, не интересовали. Конечно, теперь я понимал, что для нее значила Эсмеральда, но то, что меня позвали сюда только как человека, видевшего эту собачонку, не могло не огорчить. |