Онлайн книга «Детородный возраст»
|
– Что будешь делать? – Посмотрю. – Ну, всё, пока, целую. – Пока-пока, не пей там много. – Обязательно напьюсь. Странно: ей совсем не было неловко перед ним за этот день рождения. Ну какая разница, как каждый из них заполняет жизнь в отсутствие другого? Муж выпивает с Евграфом, она встречается со знакомым. Бегло оглядев квартиру, Маргарита проговорила вслух, как учила бабушка: – Газ выключила, утюг выключила, воду закрыла? Закрыла, закрыла. Кириллова она увидела издалека: он с кем-то говорил по телефону и одновременно искал ее глазами, наконец, увидел, улыбнулся, пошел навстречу, не прерывая разговор: – Да-да, прямо к метро. Ну, встаньте у киоска, что ли. Да, вижу, мы идем. – И, повернувшись к Маргарите, не здороваясь, проговорил: – Видите такси? Нам туда, идемте. Взял ее за руку и быстро повел через пешеходный переход, усадил в машину, сел рядом. – Я рад вас видеть. Думал, не придете. – Но я пообещала. – Ну, замечательно. – Куда мы едем? – В центр. Там есть один милый ресторанчик на воде, вам понравится. «Ресторанчик» оказался двухпалубным теплоходом без всяких признаков общепита, но, когда их провели в зал с несколькими отдельными кабинками, стало ясно: заведение дорогое, явно рассчитанное на иностранцев – с вызывающим шиком, непомерными ценами и услужливо-наглыми официантами. Зато почти нет шансов встретить знакомых. Как странно, не далее как вчера она уговаривала Валеру пойти в ресторан. Пожалуйста, получите, распишитесь. Нет, здорово, конечно: сидеть у окна, смотреть отсюда на воду и Петропавловку… Маргарите показалось, что они движутся. И точно, Петропавловка исчезла, мимо поплыли берега. Она посмотрела на Кириллова, который спрятался за меню. – Сергей Леонидович, мы едем? – Ну да, идем. Обычно корабли куда-то ходят. – Куда? – Всё по-разному. Этот – в Кронштадт. – Вы сошли с ума. И когда мы вернемся? – Ну, вернемся когда-то. – Когда?! – Не пугайтесь, не пугайтесь… К вечеру – обязательно. – Но о таких вещах предупреждают. – Напротив. Если бы я предупредил, вы бы точно не поехали, а потом пожалели, потому что вы не каждый день катаетесь в Кронштадт. Ну, словом, ничего хорошего бы не вышло. Если нужно звонить, то звоните – я пойду покурю. – Вы же не курите. – Ну, попытаюсь. Кириллов встал и вышел, и по тому, как он вставал и двигался, было видно, что чувствует он здесь себя так органично, будто каждый день ездит (ходит, ходит!) в ресторанах в этот Кронштадт. Принесли шампанское. Она отпила несколько глотков, потрогала гофрированные салфетки, полюбовалась вычурными шторами, светильниками и пепельницами (хотя зал был для некурящих) и совершенно развеселилась. Подошел какой-то тучный иностранец: – Would you mind talking with me? – I am not mind… – Are you alone here? – Sorry… I am waiting for my friend. Can I help you? – Thank you. I am from Germany and I haven’t seen for ages so pretty woman. – Thank you very much… You are very lovely. – Bye-bye… Подошел Кириллов со смеющимися глазами: – Вы знаете английский? – На таком уровне – да. – И чего ему надо? – Познакомиться хотел. Сказал, что в своей Германии… Ну, в общем, неважно. – Не видел таких красивых женщин? – Да, сказал. – Ну, в Германии-то да… Я когда первый раз был, обалдел. А в Испании всё по-другому. – Женщины красивые? – Ну, не то чтобы очень красивые, а выразительные, особенные, хотя часто с неправильными чертами лица. Они все смотрят на тебя с подтекстом. А наши – спешат в магазин, в детский сад… – Да, похоже. Так, у вас день рождения. Ничего не знаю о вашей жизни, но, возможно, мой подарок будет кстати. Держите. Кириллов развернул сувенирные часы, долго вертел их в руках, как ребенок. – Здорово. Повешу над кроватью и буду сверять по ним жизнь. Вскочил и начал приспосабливать на стену: – Пусть повисят пока здесь, вы не против? Она пожала плечами и начала раскапывать вилкой фруктовый салат. На стол принесли всякой всячины, они оба задумались, в какой последовательности всё это едят, но Кириллов тут же предложил есть всё и разом. Ей стало смешно и легко, но легко по-другому, иначе, чем с Валерой. Она расслабилась и долго смотрела на проплывающие берега и на скользящих официантов. Воображение вдруг переместило ее в прежнюю Россию, которая осталась разве что где-то в рассказах Бунина. – О чем вы думаете? – спросил Кириллов. – Вы не поверите – почему-то о Бунине. Что-то здесь есть от России времен ее расцвета и крушения. – А, гимназистки, уха из семги, «В Стрельну!», «К „Яру“!», Митины любови и церковный звон… – Это декорации. Как вокруг нас сейчас. – Да Митя просто счастливец, что застрелился от любви. Так бы убили большевики – без вопросов. Лучше скажите: кто вас назвал Маргаритой? – Папа. Но не Маргаритой – Ритой. Без всякой связи с Булгаковым. – Сейчас так девочек не называют. – Ну, после Булгакова как же можно? Между прочим, мне всегда казалось, что слава романа не соответствует его реальной ценности. – Возможно. А вот оделись вы неправильно. – Почему? – На палубе вам будет холодно, а так бы поднялись. Я тут захватил кое-что, примерьте. – Давайте-давайте, поднимемся. Она легко набросила на свой «японский» наряд спортивную куртку Кириллова, и они вышли наверх. Говорить сразу расхотелось, хотелось искать глазами линию горизонта, подставлять лицо ветру и ждать появления Кронштадта. – Мне бы в голову не пришло ехать туда в ресторане, – рассмеялась она и направилась к носу корабля. – Как Емеля на печи. – А мне – пришло. Время от времени я на редкость точно соображаю. Главное, нестандартно. – А вы всегда так празднуете день рождения? – Нет, не всегда. Я их не праздную. Не праздновал давненько. Пару раз как-то собирались с друзьями на даче, но там сейчас живет мама – не хочется ее беспокоить. А вы? – А у меня традиционно: табун гостей, гора посуды. |