
Онлайн книга «Брачный офицер»
![]() Она прыснула: — Вперед, ловкач! Посмотрим, как ты справишься. Энцо осторожно взялся за соски Пришиллы, сжал пальцами. — Не так, — сказала Ливия. — Ее доить, не ласкать надо. Он улыбнулся: — В этом я тоже новичок! — Приятно слышать, но верится с трудом и есть на то причины. Все знают, у солдата девушек не счесть. — Неправда! — запротестовал Энцо, но, заметив, что Ливия вовсе не сердится, поправился: — Ну, только… отчасти… Она взялась руками поверх его пальцев, направляя: — Вот так. Нажми, потяни, поверни… потом отпусти. Плям! Тонкая струйка молока ударила в дно ведра. В ноздри грянул густой, чистый аромат. — Выходит, совсем не как женскую грудь? — с невинным видом воскликнул он, потягивая коровьи соски. — На глупые шутки не отвечаю, — отрезала Ливия. — Ты бы смотрел повнимательней, не то ведро опрокинешь! Их головы почти касались; было так приятно мягкое, сжимающее и отпускающее, давление ее пальцев поверх его руки. Энцо слегка повернул голову, чтобы лучше рассмотреть Ливию в профиль. Теперь подвязанные красной лентой волосы обнажили место за ухом, где более мягкая, шелковистая кожа у корней волос переходила в опушенную, как абрикос, нежность шеи. Не удержавшись, он подался перед и коснулся губами ее щеки. Ливия повернулась к нему: губы слегка приоткрыты, глаза блестят. В тот день доение Пришиллы не увенчалось привычным обилием молока, хотя так долго прежде буйволицу никто и никогда не доил. Глава 3
Случилось нечто из ряда вон: у Ливии подгорел лук. И не просто лук, а для ее знаменитого sugo genovese, [8] вкуснейшего соуса из мелко нарезанного лука, приправленного крепким мясным бульоном с нашинкованными сельдереем и петрушкой. Этот соус вместе с pummarola [9] и рагу образует божественную троицу неаполитанских соусов к пасте. Чтобы приготовить истинный дженовезе, лук около пяти часов надо томить на самом крохотном огне, время от времени помешивая, чтобы не приставал ко дну кастрюли, и спрыскивая водой, если покажется, что подсыхает. Лук — удивительный продукт, ибо приготовленный таким образом он почти полностью утрачивает свой луковый вкус, превращаясь в исключительно сладкое и ароматное варенье. Но если случится, что хоть чуточка подгорит, горьковатый привкус грозит испортить все блюдо. С самого раннего детства у Ливии ни разу в дженовезе лук не подгорал, но сегодня все посетители ресторанчика, наматывая на вилку и запуская в рот пасту, уловили в соусе легкую горчинку. Переглядывались, но молча, без слов. — Ну, как мясо? — спросила Ливия, выходя, чтобы забрать грязные тарелки. Не дожидаясь ответа, она уже на изгиб локтя составляла их в стопку. — Ливия, — тихо сказал старый крестьянин Джузеппе, — а ведь мяса-то еще и не было. — Как не было? — удивленно переспросила та. — Ой, правда! Сейчас несу! И скрылась в кухне. Минут через десять, когда отец Ливии принес еще вина, его удержали рукой на ходу. — Что это с Ливией, Нино? Она какая-то странная. И паста совсем не та, что всегда. И жаркое все никак не подаст… — Пойду, взгляну, — со вздохом сказал Нино. Войдя в кухню, он увидел, что Ливия стоит у окна и, не глядя, мешает ложкой в кастрюльке. — Ливия, ты здорова? — Что? — встрепенулась она. — Конечно, здорова… Отец взглянул в кастрюльку. — В первый раз вижу, чтоб ты мешала пустой кипяток. — Пустой? Ах, да! Думала, яйцо варится. Просто положить забыла. — Я скажу, — Нино постучал пальцем по лбу, — в голове у тебя что-то не то варится. Там люди жаркое ждут. Тут отец увидел в волосах у дочери неизвестно откуда появившуюся красную ленту, уловил запах розмарина и еще заметил за ухом у нее цветок рододендрона. — Ждешь, когда тот парень снова явится? — строго спросил он. Ливия вспыхнула: — Никого я не жду! — Вот что, Ливия, — сказал Нино мягче. — Он солдат. Скорей всего больше не придет. А если придет, сама прикинь, что если его часть ушлют куда-нибудь далеко? — Куда бы ни услали, — сказала Ливия, — он сюда все равно непременно вернется. Нино изумлено поднял брови: — Выходит, у тебя это всерьез? — Может, и всерьез. Мгновение отец пристально смотрел на дочь. Потом сказал: — Значит так, если этот парень объявится, уж лучше сперва я с ним побеседую. Когда на другой день, обливаясь потом под жарким солнцем, Энцо снова пришагал в Фишино из своего Toppe Эль Греко, он был слегка ошарашен. Во-первых, прежде чем увидеть Ливию, ему пришлось иметь разговор с ее отцом, и, во-вторых, допрос происходил на лугу, где Нино занимался спариванием Пришиллы с соседским быком. — Пойдем-ка, парень, мне как раз помощь нужна, — сказал Нино, выступая вперед и наматывая на руку веревку, на которой вел быка. Энцо на безопасном, как он сам решил, расстоянии двинулся следом. Пупетта с Пришиллой, прежде казавшиеся ему огромными, выглядели стройными газелями рядом с исполином буйволом. Его широченный монолитный загривок порос косматой, как у льва, шерстью, а лоб, увенчанный двумя грозными рогами, был точно высечен из громадной скалы. Нино одобрительно похлопал рукой выпуклый кряж на шее быка. — Динамитом его звать, — сказал он. — У этого стервеца самая ядреная сперма из всех буйволов с этого края Касерты. Энцо с умным видом кивнул, стараясь изобразить из себя знатока в этом деле. Пробираться среди оставляемых буйволом огромных лепешек, чтобы не забрызгать военную форму, было не слишком легко. Нино вывел быка на поле и крикнул Энцо, чтоб прикрыл калитку. Динамит до нелепости грациозными копытцами засеменил вперед, разинул пасть и замычал; громовое мычание эхом разнеслось по лесистой округе, заставив Энцо испуганно оглянуться. — Почуял коров, — удовлетворенно сказал Нино. — Это хорошо. — Часто вы их спариваете? — спросил Энцо, надеясь своим вопросом произвести благоприятное впечатление. Нино взглянул удивленно: — Ну, как же, каждый год! Нетельная корова молока не дает. То, что производство молока напрямую связано с отелом, никогда прежде не приходило Энцо в голову. — А с телятами что потом? — осведомился он. — На еду, — невозмутимо сказал Нино. — Прежде чем траву начнут щипать. Я сам в сарае перерезаю им горло и спускаю кровь. Пока молодые, мясо нежное. Молодец бычок, интерес проявляет. |