Книга Пока мы рядом, страница 56 – Рэй Клуун

■

Вечером, после ухода гостей, Кармен говорит, что не пойдет на похороны во вторник.

— Анна отговорила меня. Я пошлю красивый букет цветов для Тони. Мне нравится эта идея. Думаю, Тони поняла бы меня.

— Я абсолютно в этом уверен.

С днем рождения вас,

С днем рождения вас,

С днем рожденья, дорогие Дэнни и Луна,

С днем рождения вас…

И Кармен тоже поет, прекрасно сознавая, что уже не увидит тех долгих лет жизни, которых нам желает. По тому, как она сегодня старается, я вижу, что она хочет загладить вину за обиду, которую причинила мне своим намерением пойти на похороны Тони. Я и Луна получаем завтрак в постель. Кармен сама приготовила его и попросила помощницу отнести подносы наверх. Луна, сияющая от счастья, ест круассан с арахисовым маслом и кокосовый пирог, у меня то же самое и кусочек хлеба, а Кармен через силу проглатывает шесть столовых ложек хлопьев «Келлогз» с фруктами и клетчаткой.

Сегодня непростой день. Все трогает меня до глубины души. И эсэмэска от Фрэнка, который пишет, что счастлив иметь такого друга и хочет, чтобы это длилось еще много лет. И поздравление от Анны, которая радуется, что мы с Кармен празднуем этот день вместе, несмотря ни на что. И Кармен с альбомом своих фотографий ню, которые я сделал, когда мы только познакомились.

После завтрака я вижу, что Кармен устала и ей нездоровится.

— Тебе надо прилечь на часок-другой, — говорю я.

— Думаешь, это будет прилично? — нерешительно спрашивает она.

■

Я киваю:

— Ложись и поспи немного. Я выберусь в город на полчасика. В воскресенье Мод подарила мне ваучер на компакт-диск, нужно его обменять.

Около часа я играю со своей малышкой, а потом прошу «о-пэр» испечь вместе с Луной блинчики. Памятуя о том, что неуклюжесть «о-пэр» приняла уже катастрофические формы, я умоляю ее проследить за тем, чтобы Луна не свалилась со стула.

— Доверьтесь мне, — говорит она.

Хм… Я уже успел изучить нашу «о-пэр», и, когда она произносит нечто подобное, меня охватывает ужас. Но не могу же я целый день следить за тем, чтобы эта корова не покалечила мою дочь.

Я на минутку забегаю наверх, в спальню. Кармен уже поставила возле кровати ведро. Я заглядываю в ведро и вижу, что оно стоит возле кровати не напрасно. Хлопья «Келлогз», которые ей удалось впихнуть в себя утром, оказались лишними.

Я как сумасшедший мчусь на велосипеде в магазин компакт-дисков на Ван Баерлестраат. Минут за пятнадцать успеваю обменять подарочный ваучер на диск группы «Коулдплей», тем самым обеспечивая себе алиби.

После этого я еду к Розе. Она вся в красных бантах, как рождественский подарок.

Что это было?

Твоя жизнь, приятель.

О, такая короткая, не могу ли я получить еще одну?

Сериал «Отель „Башни Фолти“» (1976) [53]

Я умираю от скуки в приемной кабинета доктора Роденбаха. Футбольный журнал, который я выудил из стопки на журнальном столике, уже прочитан. От нечего делать я листаю медицинскую карту Кармен. Медсестра, которая только что откачала жидкость из брюшной полости Кармен, отдала нам карту и попросила передать ее Роденбаху. С ноября Кармен уже шестнадцать раз делали абдоминальную пункцию, читаю я. И тут же провожу мысленную калькуляцию.

— Ты знаешь, сколько литров уже откачали из твоего живота?

— Понятия не имею.

— Более семидесяти одного литра.

— Ха-ха. Это больше, чем я весила до того, как они стали делать пункции!

Сейчас Кармен весит сорок семь килограммов. Она худеет на глазах. Полгода назад она весила около семидесяти. Из-за отсутствия жира она постоянно мерзнет. В нашей гостиной термостат весь день включен на двадцать четыре градуса. Водяной матрас подогрет на четыре градуса выше рекомендуемой температуры. Слава богу, у нас есть водяной матрас. Обычный был бы слишком жестким. Теперь, когда нет жировой прослойки, между матрасом и ее костями только кожа.

Мы не ждем ничего хорошего от предстоящего разговора с Роденбахом. Пункции, которые в начале LV-терапии делали раз в две недели, теперь требуются каждые несколько дней. И процедуры становятся все более неприятными. Такое впечатление, будто внутренние органы Кармен перетираются в кашу, и их усадка после каждой пункции сопровождается мучительными болями. Последний раз вообще была пытка. Не помогали даже инъекции морфия, и Кармен рвало от боли. Думаю, в моей памяти навечно останется образ жены, склонившейся над ведром, в то время как по трубке из ее живота медленно вытекают литры мутной желтоватой жидкости.

■

— Присаживайтесь, — приветливо произносит Роденбах.

Это уже наша шестая встреча с ним, с тех пор как мы стали клиентами госпиталя Энтони ван Лейвенхок. Наши отношения основаны на взаимоуважении. Он знает, что мы не скулим и не жалуемся, как другие пациенты, а мы знаем, что он не водит нас за нос, как это часто делали наши прежние доктора.

Роденбах не скрывает от нас страшной правды:

— Онкомаркеры снова ползут вверх. LV-терапия уже не эффективна.

— И… что… и что это значит? — лепечу я, хотя уже знаю, что он сейчас скажет.

— Боюсь, мы бессильны.

Ну вот это и прозвучало. Все кончено.

От Кармен отказываются. Через три недели после такого же приговора не стало Тони.

Кармен смотрит на меня, зажав ладонью рот. Я крепко сжимаю ее руку и смотрю на нее.

— Пойдем? — осторожно спрашиваю я.

Она кивает.

Мы договариваемся снова встретиться в кабинете Роденбаха через три недели. Звучит не слишком обнадеживающе, ведь к тому времени Кармен уже может и не быть, тогда и Роденбах не понадобится. Единственное, что он еще может сделать для Кармен, это подписать рецепты на морфий, китрил, кодеин, преднизон и темазепам. Болеутоляющие.

Я завожу мотор и вставляю в проигрыватель диск. «Де Дийк» ошибаются, уверяя, что все образуется.

Я рассказал бы друзьям, но они не поверят,

Подумают, это всего лишь бредни…

Radiohead, песня «Subterranean Homesick Allen» из альбома «ОК Computer» (1997)

Я все-таки позвонил Норе. На следующий день после визита к Роденбаху.

Об этом знает только Роза. Дома я ничего не сказал. Кармен решила бы, что я идиот, раз отказываюсь обсудить свои проблемы с психологом, как она не раз предлагала, а вместо этого охотно соглашаюсь на беседу с какой-то шарлатанкой.