Онлайн книга «Интенсивная терапия»
|
– Меня зовут Маша... – Маша стонала, придерживая окровавленную тряпку внизу живота. Несколько раз заходил бывалый, заледеневший на лицо врач, откидывал одеяло и невесело посматривал на Машины выделения. После его молчаливого обхода вплывали сестры со шприцами и капельницами. Наколотая Маша ненадолго затихала. От скуки волосатая толстуха смаковала подробности своей сексуальной жизни. – Оральные ласки при беременности – чистый мед. Муж лижет меня часами; если б вы знали, как он хотел девочку. Как он хотел... Он просто вылизывал каждый пальчик моей ноги. Серафима глянула на ноги толстухи, и ее чуть не стошнило. Она перевела взгляд на светлоголовую девчонку, похожую на замученную уроками десятиклассницу. Возле нее сидела на краешке кровати свекровь, которая доставала из сумки икру, свеклу, гранаты. – Ешь, ешь... Плечи больной, как тощие вязанки хвороста, выскользнули из-под рубашки. Очнувшись от забытья, девочка посмотрела на банки с едой и захныкала: видимо, это было ее постоянным занятием – глаза страшно опухли. – Я не знаю, как жить... – и снова слезы. – Она вчера потеряла ребенка, – шепнула толстуха Симе. После ухода свекрови девчонка затряслась от рыданий: – Он хотел сына, и был бы мальчик, но я не смогла... – Нельзя быть такой тряпкой! – рявкнула на нее толстуха. – Как только выйду, сразу попытаюсь снова... – отупело бубнила худышка. – Дура! Да разве так мужиков привязывают? Что ты сопли распустила!.. На такую размазню бледнолицую кто посмотрит... Толстуха, достав банку с салатом, начала сосредоточенно хрумать. Маша, очнувшись от лекарств, лихорадочно заметалась: – Больно, тянет внизу... Доктора позовите. Доктора!!! Серафима, напрягшись и побледнев от страха, доплелась до ординаторской. – Больной плохо, подойдите. Дежурный врач, увидев алую кровь на подкладной, покачал головой: – В операционную. – Выскабливать?! – с ужасом расширила глаза Маша. – Ничего не сделать, лапуля. Шейка на два пальца открыта. – Не-ет!! Врач пожал плечами. И, что-то шепнув медсестре, вышел. – Нет!!! – Маша сжалась в комок. – Сейчас все пройдет. Все пройдет... Она накрылась с головой, спрятавшись от мира. Медсестра раздала вечерние уколы и таблетки. Погасили свет, воцарился покой. Затихли всхлипывания «десятиклассницы». Серафима отчаянно пыталась думать о хорошем. Через некоторое время тишину прорезали крики. – А-а-а! А-а-а! – Маша орала в полный голос, хватаясь руками за живот. Девчонки зажгли свет, Серафима увидела окровавленную простыню под соседкой и пошла искать медсестру. У самой тело тряслось и колотилось сердце. Вернувшись из сестринской, услышала, что Маша вопит уже не в палате, а в туалете, линолеум до которого густо измазан алым. Вдруг звериный крик вырвался из санузла и отозвался в Симином животе резонансной болью. – Машка родила, – спокойно констатировала толстуха, заглянув за ободранную дверцу. – Зародыш в унитазе плавает, хочешь – погляди... После увиденного Серафима опять поплелась на пост и упросила сделать себе магнезию и димедрол. Машку на каталке промчали в операционную – чистить. Через некоторое время ее сбросили на койку: пустую и спокойную. Скрючившись пополам, Сима в третий раз побрела к сестре. – Не спится, все болит. Сделайте что-нибудь: я потеряю ребенка! – Чего ты выдумываешь! Матка спокойная, выделений нет. Выпей пустырник и спи. Палата была непереносима... Сима натянула свитер и легла спать на кожаной танкетке в коридоре. Едва смежила веки, две сгорбившиеся тени в темноте потащили мимо больничный матрас. – Мы напротив. К барменчику в пивбар. Не выдашь? Беременная кивнула. Ну и ну! Обоим теткам осложненные аборты сделали. А они к барменчику. На следующее утро привезли тихую Ларису. Немолодая, некрасивая, очень спокойная – до безразличия ко всему. Врачи ломали головы над ее состоянием: беременности нет, но матка увеличена, кровотечение, температура сорок, и еще что-то настораживало. Истаскав пациентку по кабинетам, врачи выбили из нее признание – подпольный аборт. Соседка помогала Ларисе вытравливать плод: скребла матку чем-то вроде заостренной спицы, пока не прорвала стенку насквозь. Врачи проверили – точно, сквозная дыра. – Если б вы признались на сутки раньше, матку можно было бы сохранить... – вздохнул хирург. – Клизму и ничего не есть... Лариса даже не переменилась в лице. Ей было все равно. Она никогда не испытывала оргазма. Усатая продолжала сочно описывать оральные ласки. Машка, очнувшись, настаивала, что и в рабоче-крестьянской позе можно получать удовольствие – главное чтоб с душой. – Зачем же ты с мужем, если без оргазма? – удивились обе. – Да вроде так мужик роднее становится. – И все?!! – Все. После удаления матки Лариску отвезли в реанимацию. – Это потому что без оргазма. – Толстуха искренне жалела плохо выебанных баб. Жалела она и Лизу – неряшливую обжору с двурогой маткой. И с одной-то маткой сладу нет, а тут с двумя. Лиза жила в палате третью неделю, а ведь пришла на денек – аборт сделать. Не заладилось... После первой чистки каким-то чудом осталось живое плодное яйцо. Посмотрели на ультразвуке, у Лизки сердце дрогнуло: – Ладно, пусть останется, раз такое живучее. Накупила горку салатов в буфете – ребеночка после чистки подкармливать. – Девчонки, а как вы думаете, ему там ничего не срезали – ножку или ушко? – Все отлично будет, сколько таких недочищеных выживает. Лизка еще и пирожков набрала – жует, как все беременные. Разулыбалась, довольная... Перед выпиской на всякий случай посмотрели матку еще раз на ультразвуке, а яйцо почему-то умерло. Лизку опять повели на чистку. Запутавшись в лабиринтах двурогой матки, аборт сделали неудачно: матка не сокращается, полости заполнены кровью, температура. Прокололи антибиотики, промыли растворами. А Лизке все хуже. На обходе беседуют неохотно и, избегая комментариев, бурчат: – Понаблюдаем... Успевшая представить себя мамашей, Лизка теперь уже горюет о малыше во всю сентиментальность женского сердца, будто и не сама приперлась на аборт. |