Онлайн книга «Вид транспорта - мужчина»
|
Уже позже, играя роль Зойки, неоднократно ее подмывало спросить, но всякий раз Денисия трусила и задать вопрос не решалась — вдруг услышит такое, после чего смутится или, что еще хуже, вспыхнет, а то и заплачет. Александр все сразу поймет и на чистую воду их с Зойкой выведет! Короче, впервые явившись к нему на свидание не Зойкой, а ее средней сестрой, Денисия сдрейфила и растерялась. В общем-то, этого она от себя и ждала, потому и челку а-ля Зойка на лоб начесывала, потому и ресницы да губы красила. А тут еще Александр, ее увидав, просиял, обрадовался, «любимая» закричал. Ну как тут признаться? Денисия не смогла. Но и Зойкой прикидываться теперь, когда та умерла, казалось совсем невозможным. Невозможным казалось быть и самой собой, хотя раньше Денисия была уверена, что с Александром, вопреки советам сестры, она не играла, а собой и была. Сейчас стало очевидно: нет, играла. И получалось нечто среднее между Денисией и Зоей: этакая мечтательно-рассудительная игривая кокетка. Но как теперь кокетку играть, когда страх и боль поселились в душе, когда мертвы Федора и Зоя? В общем, ей было не до кокетства. Более того, как увидела она Александра, так сразу почувствовала себя маленькой, слабой и очень несчастной. Очень захотелось о горе, о бедах своих рассказать и попросить совета, и положиться на мужскую его уверенность, на его силу, но нет. Рассказать она не могла. Особенно про гибель Зои. «Не сейчас, потом», — решила Денисия. Боялась запутаться, глупость сболтнуть. Да и Александр не с курорта приехал. Зачем ему лишние переживания? Помочь все равно не сможет: у него генеральский приказ и через три часа поезд. Она решила молчать, но не смогла быть игривой. Он заметил, спросил: — Почему ты сегодня такая странная? Они сидели на диване в его малюсенькой однокомнатной квартире. — Странная? — фальшиво удивилась Денисия. — Не странная я, с чего ты взял? — Как с чего? Не захотела идти в ресторан. По городу бродить отказалась. — Терпеть этого не могу, — проболталась Денисия. Он внимательно на нее посмотрел и напомнил: — А раньше любила. — Я и сейчас люблю, — спохватилась она, — только сегодня у меня настроение плохое. — А почему? — Перед тем как к тебе идти, со Степанидой сильно поцапалась. Бесцеремонная она, просто ужас. Вот завидую кому. Наглость — второе счастье. Сама мечтаю этому научиться, но никак не могу. Александр неожиданно вспылил. Наверняка Зойка многократно его таким видела, а вот Денисия впервые. — Не болтай ерунды, — повышая голос, сказал он. — Наглость — это когда ты на общество кладешь один член с прибором, а на тебя падает дюжина. Вот что такое наглость. Поверь моему опыту, наглецами бывают или слишком юные, то есть неопытные, или совсем дураки. Умный человек быстро поймет, что хамом быть невыгодно У хамской выгоды слишком короткие ножки. На таких далеко не убежишь даже в наше дикое время. Ты о карьере мечтаешь, так знай: порядочность — вот двигатель настоящей карьеры. Согласен, с порядочностью гораздо медленней и трудней, но зато и надежней. Это как долговременный вклад в банке: держать нужно дольше, но зато и проценты гораздо выше. «Бог ты мой! — ужаснулась Денисия. — Это в какой же недобрый час я ему про карьеру-то проболталась? Зойка же никогда ни о чем не мечтала, кроме шмоток и брюликов. А что еще я ему про себя наболтала? И вообще, кого из нас он любит теперь? Меня или Зойку?» Александр оборвал свою речь так же внезапно, как и начал. Смущенно, с вопросом, посмотрел на нее своими умными серыми глазами. «Не обиделась?» — прочитала Денисия в них и, усмехнувшись, спросила: — Ну? И что это было? — Что — это? — попытался прикинуться дурачком Александр. — Да все то, что ты мне сказал. Очень пафосно. Это что, крик души? Он вдруг рассмеялся, повалил ее и, оседлав, сомкнул пальцы на ее тонкой шее. — Да, это мой крик: «Души!» — пошутил Александр, делая вид, что собирается лишить Денисию жизни. — За что? За что? — хохоча, отбивалась она. — За то, чтобы не мечтала становиться плохой, — продолжая шутливо ее душить, кричал Александр и вдруг признался: — Я по-настоящему полюбил тебя только тогда, когда узнал, какая ты хорошая на самом-то деле. Она замерла, перестала сопротивляться. Он, все еще сидя на ней, уже не шутил, не душил, но и рук не убрал с ее шеи. Серьезно посмотрел на Денисию и продолжил: — Ты думаешь так же, как я. Ты усвоила истину, которую редко кому дано усвоить: жить для себя скучно и глупо. Жизнь обретает смысл только тогда, когда живешь для других. Вот какую тебя я люблю. И меняться не смей. Словно током пронзило ее. «Зоя же эгоисткой была всем известной», — мелькнула и страшная и радостная мысль. Денисия закричала: — Сашка! Что ты сказал? Александр сконфузился, убрал руки с ее шеи, отмахнулся: — Да так, ерунду. Не обращай внимания. Она вскочила, и сколько ни пытала его, ни в какую возвращаться к этой теме он не согласился: не объяснил, не пояснил, а Денисия боялась поверить тому, что сама поняла. Выходит, с Зойкой началось у них совсем несерьезно: игривая, смазливая, доступная — кого тут любить? Это уж потом… «Да-да, — глядя, как Александр готовится к отъезду, убеждала себя Денисия. — Он так к ней и относился, а изменил свое мнение, лишь когда к их роману Зойка меня основательно подключила. А до этого и романа-то не было: несколько встреч. Сашка и трахнуть ее не успел, как собирался вначале, а когда уже стал общаться со мной, то решил, что тут все по-серьезному, тут надо жениться. Да, так и есть. На самом деле он любит меня, но думает, что я — это Зойка. Точно-точно, с ней, с настоящей, он и часа не выдержал бы…» Так она убеждала себя, но уверенности не было никакой — одни сомнения. Почувствовав на себе ее пристальный сосредоточенный взгляд, Александр оглянулся и, опуская крышку кейса, виновато сказал: — Не обидишься, малышка, если я немного с делами своими тут разберусь. Совсем немного осталось до поезда, а мне кое-что надо запомнить и сжечь. До этого времени не нашел, к тебе спешил. — Да-да, конечно, — вскочила с дивана Денисия. — Занимайся своими делами, а я на кухне пойду приберусь да сооружу тебе побольше бутербродов в дорогу. Мне кажется, ты похудел. |