Онлайн книга «Отвертка»
|
— Меня Степашин вызывает. А страшилку о Лиговке я где-то на треть только успел написать. — И чего? — Как со сдачей полос? Терпит ли время? — За час никак не успеешь? — Никак. Ира выдохнула струю дыма. Он был вонючий. Что за гадость она курит? — Знаешь, Стогов, а как ты посмотришь, если твою кровавую драму мы перекинем на среду? — На среду? Какого года? — Я серьезно. — Разумеется, я не против. Но чем ты будешь заполнять дырку на второй полосе? Ира покопалась в бумагах и вытащила одну, свернутую в трубочку. — С утра по сетям информацию передали… По всем прикидкам — бомба. Я прочитал распечатку компьютерного сообщения. Оказывается, история с угоном школьного автобуса в Лондоне и взрывом нескольких кораблей в порту Бирмингема, о которой орали все газеты мира месяцев семь-восемь назад, напрямую касалась отечественной внешней политики. Британская разведка МИ-6 обнародовала заявление, в котором утверждала, что на самом деле тогда, весной, в пригороде Лондона Ист-Энде была накрыта не база исламских террористов, а перевалочный пункт российских спецслужб. Чем уж там отечественные орлы занимались — то ли денежки отмывали, то ли перепродавали кокаин с целью поправить традиционно бедственное материальное положение, — об этом МИ-6 умолчала. Однако намекала, что дела в Ист-Энде творились неблаговидные. В цивилизованном мире не принятые. В марте британские автоматчики окружили штаб-квартиру, разоружили охрану и махом накрыли всех причастных к делу лиц. Кроме одного, самого главного лица — агента-резидента. Каковой, положив на месте не менее шести британских коллег, взял в заложники целый автобус, набитый маленькими британцами и британочками, и, прихватив деньги, умудрился свалить из Лондона, добраться до Бирмингема и там, оставив дымящиеся руины нескольких доков и не менее тридцати трупов, исчез в неизвестном направлении. Теперь англичане утверждали, что это направление им известно. Путь супершпиона лежал, как они уверяли, обратно в Россию. Теперь им, англичанам, очень хотелось бы видеть супермена в английской тюрьме. По возможности обосновавшимся там навсегда. — Думаешь поставить в завтрашний номер? — А что? — Что ли, ты глупая? Ладно, если бы живыми детками прикрывались моджахеды. Так ведь речь о наших орлах… Когда в дерьмо вляпываются соотечественники, неплохо бы согласовать. — Я согласовывала. Степашин куда-то звонил, говорит, что выпускать можно. — Ну, тогда конечно. Тогда — с богом. А репортаж я в среду сдам. В первой половине дня, устроит? Ира сказала, что ее устроит. Со спокойным сердцем я постучал в дверь редакторского кабинета. — Войдите! В кабинете сидели посетители. Трое парней и рыжая, ослепительной красоты девица. Девица сидела прямо напротив двери. Не упереться взглядом в ее бюст было невозможно. — А вот и Илья Юрьевич! Знакомьтесь — ведущий специалист в области острого репортажа, так сказать, гордость нашей газеты — Ха! Ха! Ха! — господин Стогов. Никто не расскажет об интересующих вас сторонах жизни города лучше, чем он. А это, Илья Юрьевич, наши зарубежные гости из Ирландии, из города… э-э… — Из Корк-сити. — Да-да! Из Корк, так сказать, сити. Знакомьтесь! Я обвел взглядом зарубежных коллег. Рослые. Зеленоглазые. Длинноногие. Первый (небритый, длинноволосый, одетый в кожаную куртку и черные джинсы) сказал: — Брайан Хьюсон. Я сотрудник небольшой газеты «Войс оф фридом». Это студенческая газета Коркского университета. Второй (подтянутый, хмурый, с тяжелым подбородком и носом боксера) кивнул: — Мартин Клейтон. Журналист «Айриш ревью». Третий (блеклый и неброский) представился: — Шон Маллен. Я стажируюсь в «Корк дейли телеграф». Очень приятно. Рыжая девушка молчала. Мне хотелось, чтобы она сказала хоть что-нибудь, и я проговорил: — Илья Стогов. — Деирдре О'Рейли. Я не совсем журналист. Я аспирантка факультета социологии Коркского университета. Собираю материал для магистерской диссертации. Редактор смотрел на то, как мы знакомимся, с видом Деда Мороза, которому нравится, что дети сами нашли себе развлечение и, может быть, им не нужно будет дарить подарки. — Коллеги будут стажироваться при нашей газете всю неделю. А мы в свою очередь должны позаботиться, чтобы неделя прошла для них плодотворно. Вы понимаете меня, Илья Юрьевич? Чего здесь не понять? Время от времени в Петербург наезжали зарубежные журналисты, интересующиеся отечественной экзотикой. В эти дни, забывая о семьях и работе, сотрудники газеты должны были отбывать повинность гостеприимства. Связываться с зарубежными коллегами не желал в редакции никто. Однако у редактора Виктора Константиновича имелась идея. Он верил, что долг гостеприимства рано или поздно окажется платежом красен и у газеты появится возможность отправлять сотрудников для стажировки в иные страны. Никогда еще никто из моих знакомых журналистов не уезжал за счет встречающей стороны никуда дальше Выборга. Тем не менее иностранные гости бывали встречены в редакторском кабинете с неизменным гостеприимством. До сих пор я только смеялся над невезучими коллегами. Те шипели в ответ и пытались извлечь из обрушившейся напасти хоть какую-то выгоду. Кто-то гонял гостей за пивом. Кто-то одалживал у них денег, честно предупреждая, что отдавать не собирается. Симпатичных press-girls Осокин сразу приглашал в свою гостеприимно распахнутую постель… Редактор выразил надежду на то, что гостям понравится наш замечательный город, и принялся выпихивать нас из кабинета. Ирландцы поднялись, пожали ему руку и вышли в коридор. Я вышел вместе с ними, озадаченно похлопал себя по карманам и, сказав, что забыл в кабинете сигареты, вернулся обратно. — Виктор Константинович, я категорически не согласен! — С чем? — Почему я?! От моего завтрашнего материала готов только заголовок! Виктор Константинович, почему я?! — Что вы предлагаете? — Я не хочу с ними возиться! — А кто станет показывать им город? — Социальщики целым отделом ни хрена не делают. Им и отдайте. Они еще и спасибо скажут. — Социальщики заняты. Они освещают работу нового городского правительства. — Ну почему я, а? — Я думал было их Осокину передать, но мне тут сообщили… В общем, кроме вас, заняться ими некому. — А я не могу! |