Онлайн книга «Легенда об Ураульфе, или Три части Белого»
|
— Ну так что — решено? Ты возглавишь охоту? — Креон решил подвести итог. Барлет кивнул: — Во имя Красного Духа! — Во имя вольного братства! — Во имя силы охотников! Гости не торопились разъехаться по домам. Остаток дня они ели и еще больше пили. И Зурдак впервые после Дня красоты ночевал не дома, а в каминной Барлета, сидя на стуле и уткнувшись носом в тарелку. * * * «Лосиха была меченой, вся в белых пятнах. Пятна светились на солнце. Ковард бежал за ней следом. Но его нагонял черный пес. У пса из разинутой пасти сочилась слюна. Ковард знал, что это Барлет. И знал, что он сейчас прыгнет. Но не мог ему помешать. И когда пес-Барлет оскалился и бросился на добычу, Ковард понял, что перед ним не лосиха, а Найя. Найя!..» Он проснулся, обливаясь потом. Опять этот старый кошмар! Дверь приоткрылась. Появилась Сьяна — с ночником и в одной рубашке, плечи прикрыты шалью: — Ковард, что-то стряслось? Ты ужасно кричал! Тебе что-то приснилось? — Нет, все в порядке, Сьяна. Уже все в порядке. Нехорошо, что Сьяна в одной рубашке. Ковард видит, как она дышит. И вырез очень глубокий. Нет, это нехорошо. — Хочешь, я с тобой посижу? — Сьяна, я уже вырос, — он попробовал усмехнуться. — А тебе надо спать идти. Ты устаешь. У тебя и так много работы по дому. — Ты к себе очень строг. Вот Найя до сих пор кажется тебе маленькой. — Не придумывай, Сьяна. — Что до моей усталости, я могу об этом забыть — если надо с тобой посидеть. Веренея всегда сидела рядом с твоей кроватью, когда ты боялся. — Ты помнишь? Ты ведь тоже маленькая была, — Ковард слегка удивился. — Но мать — это другое. И я редко боялся. Нет, это нехорошо, что она настаивает. И опустила свечу, свет падает прямо на грудь. — Все, Сьяна, не беспокойся. — Я не могу. Я всегда беспокоюсь — и за тебя, и за Найю. — Слушай, твое беспокойство напрасно. Уходи, прошу тебя, Сьяна! У Сьяны блеснули глаза, она повернулась и вышла. Опять он ее обидел. Но она помешала Коварду думать. Этот сон — что он значит? Кошмар не тревожил его с тех пор, как Ковард, Тайрэ и Мирче расправились с плешеродцами. С тех пор красноглазые попадались довольно редко и чаще по одному. Охотники в красных шляпах вроде бы присмирели. В Лесу воцарилось спокойствие. В последнее время Ковард выезжал с небольшим отрядом, как на прогулку. Он наслаждался Лесом и чувствовал себя так, будто ему заменили глаза и уши. Теперь он умел разглядеть самых маленьких птичек в их потаенных гнездах, и суетливых жучков, и муравьев, и небесных коровок — все были заняты делом. Он замечал, как седеют пушинки на сережках деревьев. Как цветы без оглядки расстаются со своей красотой и старательно, трудолюбиво превращаются в ягоды. Лес неустанно творил внутри себя жизнь — под опавшими листьями, в мягких вмятинах мха, в трещинах старой коры. А недавно, выехав на пологий берег Лосинки, Ковард увидел лосиху. Та не вздрогнула, не убежала: посмотрела спокойно, допила и ушла. А Найя такая смешная! Все ждет, когда на свет появится белый лосенок. Не успеет Ковард приехать, она к нему пристает: — Ковард, ты видел? Ты его видел? Нет еще? Ты как увидишь, сразу мне скажешь, ладно? — Ладно, ладно, малышка. У тебя ничего не болит? Нет, у нее ничего не болит. Она теперь все время сидит в саду Веренеи. И убеждает его, что слышит язык травы. Мирче сказал, это важно. Он мастер (сверхмастер) пудрить мозги. Однажды Мирче сказал: Найя будет счастливой. Вот увидит Белого Лося — и рассмеется от счастья! Это все кейрэкские штучки. Ковард незло умехнулся. Мирче наслушался сказок. И как ему не надоест! Вообще-то знахарь (Ох, важ, простите, сверхлекарь!) все время ездит с дозором Коварда. Но где его можно найти, когда дозор отдыхает? Даже гадать не надо: у Кетайке. Старый, слепой — а туда же. И что он имел в виду, когда говорил: «Найя будет счастливой?» У безногой не могут снова вырасти ноги. Ковард вдруг вспомнил ночной кошмар и дернулся, как ужаленный. Плешеродцы напали на Найю в той самой части Леса, где погибла меченая лосиха. И тогда наступил предел. Поэтому Ураульф и запретил охоту, даже в осеннее время. Но Ураульф уехал. Уехал очень давно. И от него давно не прилетали птицы. А Красного Духа давно не поили лосиной кровью. А он, предводитель дозора, распустил отряд по домам и разъезжает по Лесу в компании со слепым. Мирче — хороший спутник. Но он не заменит дозорных! Вот к чему этот сон! Лес послал ему знак: вспомни-ка, Ковард, о лосиной охоте! Ты почуял опасность? Он подошел к рукомойнику, плеснул в лицо воды и почти бегом бросился к голубятне. * * * — Сынок, ты, видно, соскучился — раз придумал себе войну. И еще почему-то решил, что враги прискачут к усадьбе — развлечь тебя прямо здесь, не утруждая дорогой. Наверное, чтобы ты в перерывах мог забежать домой и хлебнуть «Хвойной бодрости». — Мирче прибыл на место встречи последним (торопился не сильно) и был немного расстроен, почувствовав много людей. А он-то рассчитывал поболтать с Ковардом наедине! — От Ураульфа давно нет вестей. — Ну, не так уж давно. Он далеко поехал… — И об этом знают красноголовые. — Это не тайна. — Они надеются, что Ураульф не вернется. — Он вернется, сынок. Вот увидишь! Ковард едва заметно покачал головой. Откуда Мирче известно, что Ураульф вернется? Вообще, что он еще жив? Да, в прошлый раз, до войны, Мирче твердил вопреки всему, что Ураульф приедет, — и оказался прав. Но сейчас все иначе. Ураульф уехал один. Дорога ему неизвестна. Все эти домыслы про путеводную нить… Кетайке, конечно, хорошая. Но разве можно во всем полагаться на сказки? — Красноголовые ищут момент показать свою силу. — Ковард все хорошо обдумал. — Барлет меня ненавидит. Если он затеет охоту, то непременно здесь. Это место памятно нам обоим. — Сынок! Барлет — поганец. Но не стоит… Мирче внезапно умолк. Звуки чужого рога сбили дыхание Леса. Ковард подобрался и придержал коня. Дозорные насторожились. Шум охоты все нарастал, и теперь различались голоса отдельных людей. Ковард сжал губы, выждал еще немного — а потом сделал знак дозорным, и отряд поскакал в сторону мертвой плеши. * * * Барлет веселился: все шло как по маслу. Точно так, как было задумано. Собаки взяли след почти сразу, и теперь охотники гнали зверя, кричали и дудели в рожки. Лосиха была с лосенком и бежала небыстро — лосенок был еще слаб. Овраг казался спасением, но там поджидала засада. Лосиха шарахнулась и попыталась свернуть. Собаки тут же ее окружили и, исходя лаем, стали сжимать кольцо. Теперь лосиха, испуганно кося глазом и раздувая ноздри, пыталась закрыть детеныша, прижимая его к стволам двух сросшихся сосен. Разгоряченный погоней Барлет, предвкушая добычу, прицелился на ходу. Но Зурдак опередил его. Лосиха пошатнулась. Собаки почуяли кровь. Охотники что-то выкрикивали, науськивая собак. Те бросились на лосиху. Лосиха из последних сил пыталась сопротивляться. Барлет уже и забыл, что охота — это так весело. Он чувствовал себя злым, ловким, сильным и — щедрым: |