Книга Несчастливой любви не бывает, страница 49 – Галина Артемьева

Такой роман.

– И где тут любовь? Кто кого тут когда любил? – вот вопрос.

– А ты что бы сделала, если б на месте Тани? – Динка ничего не понимает.

Ей же главное, чтоб несчастье было.

Чтоб Таня устроила все удобно для всех, подрезала парашютные ремни, а Коля чтоб всю оставшуюся жизнь страдал.

И новенькой чтоб стыдно стало.

Тогда это будет хеппи-энд. Все ревут-содрогаются. Всем хорошо.

А что же делать на месте Тани?

Ну, не разбиваться об землю – это точно. Пусть уж лучше новенькая. Или Коля. Они ведут себя по-гадски. Вот пусть и бьются. А Таня пусть будет счастлива. И живет долго-долго.

Кстати, почему бы не сделать, что не бился никто?

Что, тогда будет скучно? Кому? Читателю?

Ну, пусть те, кому скучно, и бьются.

Как их всех убедить, что несчастливая любовь бывает у тех, кто ее ждет? Как им втолковать это?

Они же только и знают, что предупреждают о плохом, страшном, безысходном.

Зачем? Зачем им это надо именно сейчас? Мать чуть что – повторяет, что у Нюси переходный возраст. В чем ее переходный возраст? Она как была – такая и есть. Выросла только и стала уже не на ребенка похожей, а почти на взрослого человека. И что? Что это меняет?

Дело как раз в том, что переходный возраст на самом деле не у нее, а у них – у бабки с матерью. Нюся специально читала про все это. И выяснилось, что человек меняется каждые двенадцать лет. Совсем-совсем.

Если так, то мать как раз сейчас меняется. Ей-то тридцать шесть! И она переходит в более зрелое состояние.

И бабка меняется в свои шестьдесят. От зрелости к пожилому возрасту.

А Нюся с папашей как раз к переходному возрасту не относятся: ей пятнадцать будет. Ни туда, ни сюда. И отец в свои тридцать восемь уже прошел очередную стадию.

Так что главные персонажи в переходном возрасте как раз те, кто больше всего об этом ей, Нюсе, напоминает. Вот и молчали бы.

Оставили бы в покое. И дали бы просто думать о счастье. Сама же бабка сегодня утром после храма несколько раз повторила мудрость царя Соломона: «Все дни несчастного печальны, а у кого сердце весело, у того всегда пир».

Кому она это говорила? Не себе же! Внучку свою поучала.

Но с чего они взяли, что она несчастна, а не они сами?

То, что она лежит лицом к стенке, ничего не значит. Ей надо, чтобы время прошло скорее. Она просто ждет звонка. И, конечно, дождется. Просто нельзя ни на что отвлекаться. Ни на разговоры, ни на сметану. Надо думать о нем. И тогда он позвонит. Точно-точно. Он же обещал. Сказал: «Позвоню в воскресенье, и пойдем гулять».

Первый этап – звонок. Второй – это вообще счастье немыслимое. Они смогут спокойно говорить, никто не будет лезть, встревать, толкаться, как в школе на переменке. И он возьмет ее за руку.

Вот это будет счастье.

Но сначала надо дождаться звонка.

И пусть никто не лезет к ней, пока она ждет.

В какой-то миг, когда ожидание переполняет, ей начинает казаться, что кто-то издалека зовет: «Ань, Аня!!!»

Она встает со своего диванчика, бредет к окну, не замечая напряженных любящих глаз, устремленных в ее сторону.

Не может быть! Она же знала, что ждет ее только счастье!

Вот он, от кого ждала все утро звонка, вот он стоит в их дворе, озирается, ищет глазами ее окно, зовет:

– Ань! Выходи!

Откуда ей знать про преграды, им преодоленные? Про двойку по алгебре, из-за которой ему запрещено выходить за пределы дома? Про отнятый матерью мобильник, чтоб учил уроки не отвлекаясь? Про то, что он, идиот, не записал ее номер на бумажке, а мобильник в плену? И не драться же с матерью, которая еще недавно была мамой навеки любимой и самой лучшей?

Он просто, по-мужски, вышел и отправился на поиски. Ведь он обещал позвонить. И она согласилась погулять.

Разве есть что-то более важное?

Она рывком открывает окно. Скорее! Вдруг он уйдет, не дождавшись?

– Нюся! – бросается к ней бабушка, истошно вопя. – Стой! Нюсенька!

Ну, как всегда! Вычитали в своих книжках, что если человек открывает окно, то только для того, чтоб из него броситься.

Не дождетесь!

– Ба, ну ты что в самом деле!

И в окно:

– Я здесь! Я иду! Слышишь?!

А теперь – задание на скорость! Куртка, сапоги, варежки.

– Пап, мам, баб, вы видели когда-нибудь самого счастливого человека на свете? У вас есть еще несколько секунд налюбоваться.

Пока Нюська, подпрыгивая, ждет лифта.