Онлайн книга «Пловец»
|
– Сегодня все время что-то падает. Между автомобильными колесами катятся апельсины. Никита тронул машину. Он немолодой, потертый жизнью человек с опухшими глазами – то ли печень не в порядке, то ли алкоголик, а может, и то и другое. Улыбка неожиданно детская. – Чем занимаешься? – Пишу… – Писатель? – Вроде… Для кино пишу. Воцарилась пауза. По лицам видно, что оба хотят продолжить беседу, но нет темы. Александр неожиданно зевает. – Не выспался? – Да. – Девочки? – Нет… пишу ночами… Никита улыбается, сверкает золото. – А я засыпаю в кино. Как свет потушат, засыпаю. Любой фильм просплю. Такси останавливается у подъезда дома 207 по Лафайет-стрит. Александр выходит, кладет в потрепанный бумажник сдачу. Крутит обломок фаянсовой кружки, хочет выбросить его… Со двора дома выезжает на велосипеде женщина. Она в черных очках, розовом платье, с бамбуковой палкой, которую вытянула перед колесом велосипеда, она машет ей и тихо окликает прохожих: «Эй, эй, эй». Женщина слепая. Никита, оставив машину, бежит к велосипедистке и что-то говорит ей. Та положила руку Никите на плечо. Они странной парой пошли-поехали по тротуару. Александр смотрит им вслед, кладет фаянсовый обломок в карман и входит в подъезд. Александр звонит в дверь. Слышны резкие, прерывистые звонки. Дверь не открывают, Александр замечает записку, воткнутую в дверную щель. Раскрывает ее. «Дорогой Алекс! Получилось нелепо. Меня вызвали на важную встречу. Звонила, чтобы предупредить тебя, но ты уже ушел. Буду в четыре. Извини. Мари Лу». Александр скомкал записку, вернулся к лифту. Потянулся к кнопке вызова, но лифт сам раскрыл дверцу. В проеме стоял шофер Никита. Александр удивлен: – О! – Ты вышел из машины, я не успел сказать, что живу в этом доме… Вот моя дверь. Никита указал на дверь рядом с той, в которую звонил Александр. – Смешно, живешь рядом с Лу… – Эта красотка в рваных джинсах? Ты к ней? – Да, ее нет дома. – Заходи… Яичницу пожарю… Никита вставляет ключ в свою дверь, кивает головой на дверь Лу: – По квартире голая ходит. – Да? – Классная фигурка… – Подглядываешь?! – А что делать в Сохо вечерами, когда твои окна смотрят в соседские… Две небольшие комнаты, почти пустые. Мебель, приобретенная на гараж-сейлах. Много пустых бутылок из-под спиртного. Войдя в квартиру, Никита напялил на голову узбекскую тюбетейку, расшитую золотыми блестками: – К моим золотым зубам… Александр не прореагировал на шутку. Он с любопытством осматривает квартиру таксиста. Портрет Путина приколот кнопками к стене. Рядом фотография Сталина, играющего на гармошке… – Любишь вождей?! Входит Никита из кухни со сковородкой в руках. Улыбается, ставит ее на стол, заставленный бутылками водки: Смирновской и Абсолют. – Садись… – Никита смотрит на Александра, – ты что, обиделся, что я гляжу на ее голую жопу? Грешен – люблю заглядывать в чужие окна… Вон телескоп… Чокается с Александром. Они выпивают. – Вечерами скука, а в телескопе все интереснее… В одном окне китаец ест курицу, за стеной мальчик с девочкой трахаются в ванной, в двух шагах от них черный Отелло душит Дездемону… Александр, выпив, тоже развеселился. Достал из кармана осколок кружки «Я люблю Нью-Йорк». – В Питере курица убила одного поэта… – Курица? – Замороженная. Упала с шестого этажа – и в висок. Поэт писал стихи, приносил их в журнал, где я работал, требовал, чтобы их печатали… скандалил… стихи бездарные… и вот курица… бам-ц!.. и кончилась его поэзия, так и я… – А ты что пишешь в Америке? – Мемуары… – Мемуары? Свои? – Одной столетней богатой русской графини… «Ночью я приняла слабительное, ко мне заехал граф Нарышкин, мы поехали на бал в Зимний… Император сделал мне комплимент: „У вас не щеки, а персики“ – и пригласил меня на танец… Танцуя с ним, я почувствовала позыв в желудке…» Слушаю этот бред и записываю. Графинины внуки хорошо платят… Лу помогает с английским… Никита наливает еще водки. Чокнулись. Никита выходит в соседнюю комнату-спальню. Резко открывает ящик комода, нетрезвой рукой скидывает ящик на пол. Видны документы, счета, сверху лежит пистолет. Никита роется в бумажном ворохе, что-то ищет. – Где же они? – спрашивает сам себя Никита. Он садится на пол. Берет пистолет, секунду смотрит на стальное дуло. Вновь начинает искать. Замечает коробку из-под кубинских сигар, с оторванной верхней крышкой. В ней фотографии, пожелтевшие, обвязанные резинкой. – Вот они… Никита возвращается, садится за стол. Кладет коробку из-под кубинских сигар рядом с собой. Смотрит на Александра. Тот хмельной, веселый, улыбчивый. – У меня есть история… – Мемуары нью-йоркского таксиста? – Нет… Мемуары убийцы… – Мемуары убийцы?! – изумился Александр. – Да. – Ты убил? – Да. – А кого? – Вильяма Шекспира… – Ты что, как моя графиня, тоже… сумасшедший? – Нет… Показать тебе его фотографию?.. Никита достает из сигарной коробки кипу фотографий. Мелькают русские лица, русские пейзажи. Кто-то катается на коньках по замерзшему пруду. Женщины на пляже. Школьники в противогазах. Самолет стоит на поле. Под крылом самолета мальчик, две женщины и мужчина с банджо в руках. – Вот… смотри… Его звали Вильям Терентий Смитт, кличка – Вильям Шекспир. Он американец… Убил я его на Урале, пятьдесят пять лет назад… В деревне Пескарики… – Пятьдесят пять лет назад тебе было… – Одиннадцать… – А что делал американец Вильям на Урале? – Слышал о красных американцах? – Это какие-нибудь марксисты? – Они приехали после войны в СССР, помогать Сталину строить коммунизм… – Фраза хорошая: «Сталин жмет руку Вильяму Шекспиру». – Американцы поняли очень быстро, что они строят в СССР. Многих из них арестовали, сослали в Сибирь, расстреляли… – А ты убил Вильяма… – Не перебивай… Я убил… и… в то же время… – Он замолчал. |