Онлайн книга «Пловец»
|
Эрвин быстрыми шагами идет по улице мимо дома Анны. У подъезда стоит фотограф Филя. Он держит в руках чемоданчик, молча провожает взглядом вошедшего в подъезд Эрвина. Эрвин звонит в дверь. Тишина. Эрвин звонит вновь долгим, протяжным звонком. Дверь никто не открывает. В провинциальном городе Зубы идет хлопьями снег. Сегодня православный праздник. В церкви идет служба. Люди стоят с горящими свечами. В темном углу поет церковный хор. Среди поющих – женщина, стриженная наголо, в черном мужском пальто. Это Анна Шагал. Голос ее, красивый, сильный, сливается со слабыми голосами пожилых хористов. На дворе стоит девочка Берта с белым петухом на руках. Среди небольшого количества прихожан можно узнать Ленина. Он молится. Священник читает молитву. Ленин становится на колени. Хор поет церковный гимн. После службы в доме священника за столом сидят священник, его жена Ольга, Ленин, Анна Шагал с большим животом, Берта. Тихая трапеза. На столе рыба, соленые огурцы, графин с водкой. Священник, пожилой человек, слушает нетрезвую речь Ленина: – Лука… и ты, Анна, я хочу, чтобы вы знали. Ко мне приезжали и спрашивали про Анну, где она… Я сказал: не знаю… они говорят… ее видели в Зубах. Я сказал: я не видел… они мне – по зубам: врешь, сука… Врешь… – Федор, – с упреком произносит священник. – Извини, я хотел сказать, что они все знают… – Может, мне уехать куда? – спрашивает Анна. – Нет, Анна! В моем доме тебе мир и покой… Анна вдруг изменилась в лице. Тихо заскулила. – Что случилось? Жена священника Ольга посмотрела на Анну и все поняла: – Началось… У Анны начались схватки. Ольга подхватила ее и вывела в спальню: – Горячую воду, много воды. Священник и Ленин, растерянные, в таких случаях теряется каждый мужчина, ставят на печь тазы и ведра с водой. Слышны крики Анны. Священник идет к спальне. Жена останавливает его. – Идите в церковь, – командует Ольга. – Я сама со всем справлюсь. Вы мне не нужны. В пустой, холодной церкви стоят священник и Ленин. Священник громко молится. Ленин повторяет за ним слова молитвы. Входит девочка Берта: – А у нас американский мальчик родился! Та же церковь, но в дверях ее видны летняя трава, листья деревьев. Крестят маленького американского мальчика. После крещения вешают ему на шею медный крестик. Днем во двор церкви въезжает большая машина. Из нее выходит военный с большим букетом цветов. Он обходит лужи, входит в дом священника. – Это вам от Александра Сергеевича Галахова. Он вас помнит и ждет… – Военный протягивает Анне цветы. – И здесь нашел… – Долго искали… – Довольный военный улыбается. – Вообще-то, прятаться от нас бессмысленно… – Что я должна делать? – спрашивает Анна. – Ехать со мной… сейчас же… Анна оставляет военного стоять в прихожей, идет в комнату, где в люльке спит мальчик, и собирает вещи. Жена священника причитает: – Бог ты мой! Луки нет! Надо же ему уехать! Что делать? Луки нет… Не бери дитя, оставь. Анна смотрит на старую женщину: – Оставлю, оставлю… О нем никто не знает. Так будет лучше. Анна достает из ридикюля фотографию, где они с Эрвином на Красной площади, на фоне Мавзолея Ленина, стоят обнявшись: – Это его отец. Если что, сообщите ему о сыне. Его звать… – Знаю, детка, знаю… Эрвин Кристофер. – А Берта? – И Берту оставь… – У вас война троих сыновей убила, будете немку кормить? – Молчи, Анна… Езжай с Богом и с Богом возвращайся… Московская квартира Анны. В квартире все, как было до побега. Анна нашла те самые дырочки, заглянула в них. Какой-то человек, видимо сосед, сидит за столом и грызет с наслаждением большую головку лука. В коридоре раздается телефонный звонок, человек положил лук, поднялся, потом постучался в дверь Анны: – Вас к телефону. Анна вышла в коридор, взяла трубку: – Слушаю! – Есть у вас что-нибудь приличное надеть? – раздался голос в трубке. Правительственная ложа в Большом театре. На сцене поют «Чио-Чио-сан». В ложе сидят генерал Галахов и Анна. На ней платье из крепдешина, то самое, в котором она когда-то была привезена на дачу генерала НКВД. Платье чуть узко. Годы превратили девичье тело в женское. Грудь с трудом умещается в маленьком вырезе. На шее нитка жемчуга. Генерал смотрит на Анну. Анна смотрит на поющую мадам Баттерфляй. – С твоим голосом, к которому ты так безответственно относишься, с твоим талантом, который ты… – Александр Сергеевич, что вам от меня надо? – Я хочу тебя… Анна засмеялась: – Только и всего… Большой и грузный красавец, в белом кителе с золотыми погонами генерала НКВД, молча смотрит на смеющуюся женщину. – Я хочу тебя с того дня, как увидел, как ты упала в обморок… – Голая, – добавляет Анна. – Я не могу забыть… – Хотите видеть меня голой? Это так просто! Анна поднялась и неожиданно ловко стянула с себя платье, за платьем комбинацию. Галахов вскочил, пытаясь остановить ее. Анна легко скинула лифчик и трусы. Звуки и голоса привлекают внимание зрителей. Правительственная ложа всегда была под пристальным вниманием зрителей. Сейчас там происходило что-то крайне неприличное. Мелькнула обнаженная женщина. Потом раздался громкий голос генерала Галахова: «Оденьтесь», потом вновь появилась обнаженная женщина, которая сбросила платье вниз, в зрительный зал. Женщина встала у бархатного барьера, вцепилась в него руками и смотрит на сцену, где пела безутешная мадам Баттерфляй. Такой ее увидел Эрвин Кристофер. Он, как и все в зале, обернулся на правительственную ложу. Ему померещилась в мелькнувшей женщине Анна. Он приложил к глазам маленький перламутровый театральный бинокль и увидел голую, безрассудную, отчаянную свою единственную любовь. Боясь показаться перед зрительным залом, генерал Галахов шепчет Анне. – Уйди, сука! Не позорь меня… Говорит он это механически, обалдев от неожиданной выходки своей спутницы, не зная, что предпринять в этой кошмарной ситуации. Потом сообразил, открыл дверь и позвал постоянную охрану правительственной ложи. Вышли два рослых офицера. Так же обалдело, как и генерал, они смотрят на голую генеральскую спутницу. |