Книга Благословенное дитя, страница 25 – Лин Ульман

— Лаура, ты спишь?

— Нет, не сплю.

— Хочешь, я тебе немного почитаю?

— Ну почитай.

Присев на краешек кровати, Исак принялся листать книгу, которую обычно приносил с собой.

— Вот это! — сказал он, перелистывая страницу. — Нет, это! — Он перелистнул еще пару страниц. — Вот, это очень красивое! Ну что, слушаешь?

— Да, но ты потом не спрашивай, что я думаю.

Исак посмотрел на дочь. Перед сном она расплела косу и расчесала волосы. Теперь они были такими же длинными, как у Розы. Из всех его дочерей у Лауры самые длинные волосы. Лаура лежала, укрывшись одеялом, а ее волосы разметались по подушке.

— Ты вся сияешь, — сказал Исак, погладив ее по щеке.

— Ничего я не сияю, — возразила Лаура.

— Будешь слушать?

— Да.

— А почему ты сказала, чтобы я не спрашивал, что ты думаешь? — спросил Исак.

— Просто я не всегда понимаю, о чем ты говоришь, — ответила Лаура, — но ничего страшного. Ты все равно хорошо читаешь.

Исак начал читать:

Этих песен никто не слышит,

Как день спокойствием и светом дышит,

Воспоминаньем в забытьи

Уходит день

В водоворот тьмы.

— Это первая строфа, — сказал Исак, — а вот вторая.

Уходит день, с гимном — тихим и светлым, Так утес разбивает песню ветра, Этот день — большой желтобрюхий кит, Что на песке, умирая, лежит.

Взглянув на Лауру, Исак спросил:

— Хочешь, я еще раз прочитаю?

— Нет, — ответила Лаура, — мне надо спать.

Наклонившись, Исак поцеловал ее в лоб:

— Спокойной ночи, Лаура. Приятных тебе снов. — Он встал и направился к двери.

Лаура приподнялась:

— Папа!

Исак открыл дверь и остановился на пороге.

— Что значит «водоворот тьмы»? — спросила Лаура.

— Мне кажется, — ответил Исак, — это когда темнота движется.

— Темнота движется?

— Да… И медленно тянет тебя за собой. Это вовсе не плохо. Однажды этого чувства тебе будет не хватать.

* * *

Кого и как наказать, решала Марион с длинными темными волосами. Прежде это делала Эмили, а однажды — Фрида, но Фрида вечно хихикала, поэтому ее наказывали чаще других.

— А ты никогда не решаешь? — спросила Лаура.

— Что именно? — переспросила Эрика.

— Кого наказать.

Лето 1979 года. Лауре двенадцать лет, у нее длинная коса. Лаура идет по дороге в магазин, и ее коса болтается из стороны в сторону. Эрика теперь почти всегда с Марион, Фридой и Эмили. Или с Рагнаром. У Эрики нет времени, чтобы ходить вместе с Лаурой в магазин.

Они разговаривают только по ночам. Иногда к Лауре приходит Молли — она спит в ее кровати, и тогда Эрике места не остается. Однако время от времени Лаура спит вместе с Эрикой, и они болтают до четырех, пяти или шести утра. Роза говорит, что каждый должен спать в своей комнате, но ее никто не слушает. Порой, когда Роза и Исак засыпают, Эрика тайком убегает из дома и спит вместе с Рагнаром в его секретном лесном домике. Она думает, что об этом никто не знает, но Лауре все известно. Эрика даже не представляет, сколько всего знает Лаура.

Эрика сказала:

— Однажды я видела, как наказали Марион.

— Я думала, Марион нельзя наказать.

— Можно. Всех наказывают. Мы там все были — Фрида, Эмили, Пэр, Олле, Фабиан и Рагнар.

— И Рагнар тоже?

— Да, он иногда приходит к нам, но в последнее время редко. Когда вокруг много народу, он совсем дурной делается — прыгает, рожи корчит, напевает что-нибудь писклявым голосом. Просто чтобы привлечь внимание. И он постоянно липнет ко мне, а меня это бесит. Так и хочется ему врезать.

— Тогда почему ты общаешься с ним?

— Когда мы с ним одни, он совсем другой. Кстати, это Рагнар придумал.

— Что придумал?

— Наказание для Марион.

— И какое?

— Она даже разревелась!

— Да какое наказание-то?

Хмыкнув, Эрика прижалась к Лауре и прошептала:

— У Фабиана на заднице сидел клещ. Так вот, мы заставили Марион зубами вытащить его и съесть.

Лаура уставилась в темноте на Эрику. Они лежали так близко, что Лаура чувствовала ее дыхание на своей щеке.

— Фу! — сказала Лаура. — И она съела?

— А что ей еще оставалось делать? Куда ей деваться-то было? Мы торчали у Эмили в саду, а Марион вдруг тряхнула головой и сказала: «И чего мы сидим тут, как придурки? Пошли на море. Мне скучно». А Пэр велел Марион заткнуться.

— А разве Пэр с Марион не встречаются?

— Ну да, встречаются — давно уже. А тут он взял и велел ей заткнуться. Фабиан засмеялся, потом засмеялся Рагнар, а потом Олле. До этого было скучно, а тут, мне кажется, всем понравилось, что Пэр ее заткнул. Марион обычно никто не затыкает. Хорошо, что взял да и нахамил ей. Она покраснела, и никто не стал за нее заступаться. Даже Эмили — а они вроде как лучшие подруги. А потом Пэр спросил у Фабиана, не вытащил ли тот еще клеша из задницы. Он давно уже там засел — Фабиан специально не вытаскивал его, потому что хотел проверить, сильно ли клеш раздуется, прежде чем отпадет. Фабиан сказал — да нет, еще не отпал. А клещ у него был довольно высоко, почти на спине, а не на заднице. Фабиан сначала долго смеялся, а потом спустил штаны и снял трусы, чтобы всем было видно. Клещ там, наверное, целую неделю просидел — он был размером с виноградину, такой мерзкий, коричневый и блестящий. Того и гляди лопнет! И тогда Рагнар сказал: «А пусть Марион его вытащит!» — «Прикольно!» — сказал Фабиан и покрутил задницей. «Ага, прикольно, — сказал Пэр, — и как ей вытащить этого клеща?» Мы с Фридой и Эмили так смеялись, просто не могли остановиться, а Рагнар и говорит: «Марион ведет себя, как настоящая задница, пускай она вытащит клеща зубами, а потом съест!» Марион заорала на Рагнара, сказала, что сам тот задница и полный придурок, а Рагнар ответил, чтобы она больше не смела называть его придурком. Чтобы она заткнулась. И вот тогда! Тогда!! Пэр обнял ее за плечи и сказал, чтобы она прекратила обзывать людей придурками и что если она не съест этого клеща на заднице у Фабиана, то он отрежет ей волосы. Пэр же вечно таскает с собой ножик. Он вытащил нож и повертел им перед носом у Марион, чтобы она поняла: он не шутит. Все опять начали смеяться. Даже Марион засмеялась сначала и сказала: «Да ладно вам, пошли на море или сходим в магазин за колой», но тут Фабиан наклонился и выставил задницу, а Пэр схватил Марион за волосы и сказал: «Нет уж, ты сейчас займешься кое-чем другим. Сука поганая!» Он вроде как не всерьез говорил, просто дурачился, но Марион заревела. Она ничего не сказала, просто молча стояла и ревела. Тогда мы с Эмили попросили Пэра отпустить Марион, а Фрида все смеялась — никак не могла остановиться.