Книга Насельники с Вороньей реки, страница 8 – Михаил Кречмар

Витя вышел меня встречать в одиночку. Как ни странно, на станции оставался только он и его напарник Миша Барсуков. Никаких стажёров даже по углам не проглядывалось.

– Стажёры! Ха! – рассмеялся Витька. – Приехали два жадных студента, которые от деревенских родителей наслушались, что на северах можно дико разбогатеть. Рыба из реки сама выскакивает, сама себя потрошит, солится и утрамбовывается в бочки, чукчи песцов и соболей в выделанном виде приносят на крыльцо и говорят: «Не обижай, прими на память, Большой Начальник», а самому только и остаётся, что золото лопатой в банки нагребать.

– Брось брехать-то, – хмыкнул Барсуков. – Ты этих стажёров и не видал. В общем, слушай меня. Приехали два парня, расфуфыренные, в туфлях, откормленные ряхи украинского типа. То ли им не объяснили толком, куда направляют, то ли они сами с собой во время распределения разговаривали и объяснение промухали – я так за две недели и не понял. Витька был в этот месяц в Куйле, продуктами на зиму занимался. А тут – садится вертак, и оттуда два таких красивеньких с чемоданами моды послевоенной, как в кино показывают, года так пятидесятого. Потом вертак улетает, а они спрашивают, где здесь посёлок и магазин. Я им полдня объяснял, что никакого посёлка здесь нету, – они не верили, думали, что разыгрывают. А про посёлок им, видимо, в Магадане наплели, чтобы сюда отправить. Решили, что если уж они на Куранай попадут, то до весны отсюда не выберутся.

– Только очень ошибались они в управлении, – подхватил Витька. – Едва вертолёт со мной сел на площадку, я вижу – мимо меня что-то серым вихрем пронеслось и за дополнительный бак в фюзеляже спряталось. Я думал – опять ламуты подкочевали и кто-нибудь из молодых на пьянку в посёлок полетел. Вертолёт взлетает, дверь станции распахивается, и стоит Мишка с двумя их чемоданами – они хитрые, чемоданы пустые специально на видном месте оставили, а шмотки в мешки посовали, мешки в руки, в вертак – и ходу! У меня даже их трудовые книжки до сих пор в сейфе!

За чаем в общей комнате мы снова разговаривали об осени, обнаглевших медведях и каком-никаком будущем. Привезённую мной водку решили чуть поберечь – часа два – до «после вахты».

– И что ты здесь будешь делать? – наконец спросил меня Витька. – С Чоховым пообщался? Как он тебе?

– Конкретно Чохов мне не понравился, – признался я. – Я вот решил вступить в преступный сговор с Дьячковыми: они когда-то подали заявку на всё верхнее течение Вороньей реки. Полмиллиона гектаров. Где-нибудь на Западе у любого бюрократа при виде такой заявки случился бы сердечный приступ. А здесь – вполне так себе средненькая заявочка, имеющая под собой железобетонное основание.

– Мда, – Витька внимательно заглянул в кружку, словно ожидая, что вместо заварки там окажется программа телепередач. – «Индейские территории». Защита прав малочисленных народов Севера. Хочешь сыграть в эту игру?

– С моей точки зрения, она выглядит совершенно беспроигрышной. Надо только соблюдать несколько условий.

– Мда, – снова протянул Витька. – Что бы вам ни говорили, вам не говорят всей правды. И о чём бы вам ни говорили, вам говорят о деньгах.

В данном случае – о землях.

– Угу. Стало быть, ты будешь помогать московским барыгам прибрать местную территорию посредством сговора с нищими аборигенами. Которые сами по себе сохранить ничего не могут, но имеют приоритетные права на землепользование. Бедолаги ведь не представляют себе, какие щупальца они сюда затягивают.

– Не барыгам, а предпринимателям, – наставительно сказал я. – Кроме того, союз с московскими барыгами, как ты их называешь, даёт аборигенам хоть какой-то шанс вернуть и сохранить свои территории. Местные русские, будь их воля, их бы просто постреляли.

– Да, местные русские не любят местных местных. А какой твой личный интерес в этом всём?

Я пожал плечами.

– Зарплата. Возможность посмотреть хорошие места, описать их. Бродить по местам, куда, возможно, многие десятки лет не ступала нога человека. Я бродяга. Пришёл-ушёл. Мне это нравится.

– Угу. Хорошо хоть не сказал «никогда не ступала нога человека». Я, признаться, думал, что ты здесь застолбишь какой-то свой участок, такой «маленький свечной заводик». А на самом деле ты приведёшь сюда москвичей.

– Не думаю, что они будут здесь сильно досаждать, – усмехнулся я. – Представления о сафари у граждан почему-то или чересчур идеалистические, или негативные. Раз в год здесь будут появляться люди. На всей этой реке они будут отстреливать десять-пятнадцать сохатых. Что это для реки? Примерно треть от лимита, который возможно отстреливать без ущерба для природы. Что это для вас? Возможность подзаработать в качестве егерей неплохие деньги. Плюс дополнительный канал снабжения. Четыре-шесть рейсов за осень. Это довольно много, поверь.

– Угу, – снова проговорил Витька. – Да, не так мало. Ну и пастись они будут, естественно, здесь.

– Есть варианты, – продолжил я. – Здесь хорошие условия, дом опять же. Можно поставить стационарный палаточный кемпинг на участке Фёдора Дьячкова – на устье Имлювеема. Там хорошее место, обзористое.

Витька никак не прореагировал.

– Нет, почему же. Можно здесь. А сколько будет стоить это размещение?

Мы проговорили о деньгах, охоте, оружии, патронах, аборигенах, лосях, снова о деньгах, медведях, вертолётах, лодках, моторах, собаках и женщинах. Уже перед самым сном я как бы невзначай спросил Витьку:

– Слышь, а ты про заповедник здесь ничего не слышал?

– Нет. А что, должен быть? Это поруха твоим планам: вся охота накроется. Да и нашим тоже.

– Ну… – протянул я как можно более многозначительно, словно старый еврей, в кухне на Моховой рассказывающий молодому про общество «Память». – Есть сведения.

– Нет, в управлении ничего такого не говорили. Нефть ищут, это да. Но у чукчей, на побережье. А здесь… Я б в любом случае что-нибудь да знал.

– Да. Наверное, да.

Конечно, первое место, откуда любые исследователи будут пытаться найти сведения об интересующей их территории, – метеостанция.

– И экспедиция никакая не проходила?

Тут уже Козинцев посмотрел на меня с интересом.

– Откуда ты знаешь про экспедицию?

– Чохов рассказывал.

– Интересная тогда эта экспедиция была, – потянулся Витька. – Ведь кроме Чохова никто о ней ничего толком не знает. Не знает о ней Дьячков. А ведь должен был. Не знает Салькин. Ну, он в лесу живёт, его могли пропустить. Сам знаешь, те базы, которые стоят в хорошей тайге, просто так найти невозможно. Но ведь про «метео» эта экспедиция должна была знать точно. Однако у нас никто не появлялся.

– Может, они только в верховьях и работали?

– А может, это всё Чохов выдумал, от нехрен делать? – отпарировал Витька. – Здесь часто люди от нехрен делать всякую ерунду сочиняют. Довольно замысловатую причём. Вот бывший напарник Салькина Лёва Жуков на полном серьёзе говорил, что он бывший полковник ГРУ и живёт здесь по спецзаданию. Кто здесь долго в одиночестве остаётся, у того часто крыша едет.