Онлайн книга «Сессия. Дневник преподавателя-взяточника»
|
Второе… Мои размышления прерывает звонок мобильника. На дисплее высвечивается надпись «Ст-Гуль-07», что означает Гульнару Габдулхакову, и я немедленно открываю «раскладушку»: – Да, Гульнара! – Здрасте, Игорь Владиславович, это староста группы ЭПП-1-07 говорит, – слышится в трубке хриплый и явно не гульнарин голос. Кто это может быть? Ага, вспомнил: одна из её подруг. – Наверное, это всё-таки не староста говорит, а Лаврентьева, – отвечаю я. – Ну да, но какая разница? – на другом конце раздается довольный смешок. – Принципиальная, – мрачно произношу я. – Со старостой я бы пообщался, а с вами – нет. Я отключаюсь и пытаюсь прикинуть, что бы могла значить эта наглая выходка. Гульнара передала свой телефон подруге – это ещё нормально, но та звонит и представляется ее именем, причем по голосу чувствуется, что она на редкость уверена в себе. Мысленно записываю Лаврентьеву в «список двадцати трех», как я успел про себя окрестить жалобщиков. Но главное: в курсе ли Гульнара, что ее близкая приятельница скорее всего бегала в профком? Знала ли она о ее планах? А если знала, то почему не удержала ее? * * * …Поболтавшись около часа, я возвращаюсь обратно в «предбанник» Д-208. Вижу там Кейсану и Трофимова, но Кейсана тут же выходит – формально, чтобы принести бумагу для принтера, хотя мне кажется, что она просто почувствовала, что у меня с замом Бочкова есть необходимость пообщаться. – Вот скоты! – я даже ударяю кулаком по шкафу. – В нефте-химическом три штуки допуск к экзамену стоит. Это только для начала по три скидываются, а дальше как повезет… – Ну… – неопределенно отвечает Трофимов. – Ты радуйся, что хоть так всё получилось. Хорошо, что куклу не подбросили. – Да, это они могут, – говорю я. – В пять минут шесть секунд. Шеф когда будет? – Он уже здесь. – Хорошо. Ты подпиши пока ведомости – у меня их целая куча скопилась… …Через пять минут Трофимов заканчивает выводить свои автографы и возвращает бумаги мне. В этот момент входит Кейсана. – Ладно, скоро зайду к нему, – вру я. – В деканат только спущусь. На самом деле я передумал. Я не собираюсь ни идти в деканат, ни возвращаться к Бочкову. Мне просто не хочется с ним сегодня говорить. Не из-за того, что он предал всю историю публичной огласке – сделать это как заведующий он должен был, но вот шутить по поводу «расценок» точно был не обязан. Я выхожу на улицу и, завернув за угол, начинаю отстукивать эсэмэски старостам менеджерских групп из потока «05»: «Сегодня в три часа у Б-203». Довольно скоро мне приходят два одинаковых ответа: «Хорошо». * * * Мы встречаемся со старостой МП-1-05 Лейлой Абасимовой, довольно симпатичной худощавой брюнеткой, на втором этаже Б-корпуса. На ней привычные моему глазу джинсы – в чем-то другом я ее даже не помню и потому подозреваю, что данный тип одежды призван скрыть какой-то телесный изъян. Она переминается с ноги на ногу так, как это делают зимой голосующие на трассе девушки, на которых, кроме короткого полушубка и колготок, почти ничего больше и нет. – Лейла, вы принесли всё с собой? – с ходу беру я быка за рога. – Не-а, – спокойно говорит мне она. Я даже не осознаю в этот момент отчетливо, какие эмоции больше вызывает во мне ее ответ: то ли гнев, то ли страх. В группе Абасимовой есть самые настоящие ублюдки, от которых можно ожидать не просто шантажа или провокаций, а чего-нибудь гораздо худшего. А всякого рода слухи о проблемах ненавистного им преподавателя на таких уродов в состоянии подействовать, как спичка, поднесенная к канистре с бензином. – А почему? – стараюсь говорить спокойно я. – Ну, вы же вчера отменили. Мы уж слышали, что на вас пожаловались, поэтому я пока дома всё оставила. Мы все-таки как сдаем, Игорь Владиславович? – Мы сдаем нормально. Как обычно, Лейла, – холодно говорю я. – А вот до меня почему-то доносятся слухи, что некоторые ваши товарищи что-то там против меня замышляют, и вы вроде как на поводу у них пойти хотите. Это правда? Я изображаю максимально пристальный и жесткий взгляд. На самом деле никаких слухов нет, и то, что я импровизирую на ходу – просто превентивный удар; артобстрел, чтобы мои потенциальные противники сидели тихо в своих окопах и не высовывались. Тем более, что Лейла прекрасно понимает, на кого из ее группы я могу думать в первую очередь, и, стало быть, если надо, донесет мои подозрения до нужных адресатов. – Да вы что? – улыбается она. Надо сказать, улыбка ей очень к лицу: притягивает к себе взор и превращает ее в без пяти минут красавицу. – Да, Лейла. Представьте себе, – всё с той же деланной подозрительностью говорю я. – Это вам из МП-2, что ли, про меня так сказали? – Может быть, но это неважно. – Игорь Владиславович, это ерунда, – она всё так же очаровательно улыбается. – У нас полный порядок. Есть две девочки, которых вы знаете – они хотят пятерки и еще пока не… отдали то, что надо, но я к ним прямо сейчас подойду. Мы у двести шестнадцатой стоим – там, в конце – машет она рукой, – зачет сейчас сдавать будем. Если у них с собой есть, я сразу возьму. – Ну, хорошо, Лейла, – теперь я говорю уже с почти отеческим добродушием в голосе. – Допустим. Но когда мы встретимся уже, так сказать, глобально? – Я не знаю. У нас зачет назначен на три, а препода нашего до сих пор нет. Говорят, что у него есть привычка опаздывать часа на два. Он так стабильно делает. – У него – это у кого? – интересуюсь я. – У Хайдарова. – А он вам не намекал на то, что неплохо было бы скинуться?… – Нет. «Понятно. Человек компенсирует отсутствие поборов тем, что заставляет студентов ждать его до посинения, а потом наверняка еще и прессингует по полной программе». – А спрашивает он строго? – Да! Еще как! – Всё ясно, – улыбаюсь я. – А вы живете далеко, Лейла? – В «десятке». – У-у-у… Воистину далеко. Так во сколько нам лучше тогда встретиться? – Давайте часов в девять или даже в десять в «Обруче» или «Трёх буквах». – Давайте лучше в девять у «Трёх букв». – А-а! Вы где-то там живете? – улыбается Абасимова. – Точно. – Но вы нам дадите ответы на тесты, как мы договаривались, или нет? – Обязательно. Теперь, после всего случившегося, принимать зачет у вас я буду только на компьютерах, чтобы в случае чего вы всегда могли сказать, что проходили тестирование. Я, правда, не знаю, как вы успеете их размножить – я был сегодня в пятьсот тринадцатой, смотрел журнал предварительной записи: абсолютно всё, кроме как с восьми утра завтра, забито под завязку. |