Онлайн книга «Веер»
|
Минут через двадцать я уже слегка ориентировался в припортовой зоне. Здесь были склады (эх, хорошее место воткнуть таможенный портал, только нет на Земле-шестнадцать выходов в обитаемые города), несколько небольших рынков, где как раз шла бойкая торговля утренним уловом, и жилые кварталы – явно не слишком роскошные по причине соседства с этими самыми складами и рынками. Впрочем, с моими скромными финансами в роскошные и смысла не было соваться. Как я понял из вывесок ресторанчиков и гостиниц, периодически попадавшихся на пути, ночь в гостинице стоила, как правило, одну марку (впрочем, за оплату недели вперед предлагали заплатить всего пять), а поесть можно было за двадцать – тридцать копеек. Ну разумеется, не копеек, а их местных аналогов. Почему мой функциональный «автоперевод» превратил местную валюту в марки, а марки разделил на сто копеек, можно было только гадать. Скорее всего абсолютно случайно. И мог я сейчас читать вывески как «Одна ночь – один юань, один обед – двадцать пять сантимо». В конце концов я остановил свой выбор на маленькой гостинице в трехэтажном, но узком доме, втиснутом между более высокими и широкими зданиями. Может, мне понравилось, что эта втиснутость слегка напоминала строения функционалов. А может, подкупило своеобразное чувство юмора владельцев, назвавших свою гостиницу «Рыжий конь без яиц». Хотя, опять же, для местных жителей название скорее всего звучало куда менее эпатажно: «Рыжий мерин». Я вошел в звякнувшую колокольчиками дверь, осмотрелся. Это, пожалуй, был гостиничный ресторанчик, места для отдельного вестибюля просто не нашлось. Четыре небольших стола, стулья, за ними – лестница наверх. Крепкая рыжая девица, протирающая столы, повернулась ко мне и спрятала тряпку в карман фартука. Спросила: – Завтрак? – Я хотел бы у вас остановиться. – Почему бы и нет? – ответила девушка. – А почему именно у нас? – Название понравилось. – «Рыжий мерин»? Знакомы с папулей? – Э… – Я растерялся. – Боюсь, что нет. А это… что… ну… – Ну? В его честь, а вы как думали? – Девушка отправилась к шкафчику у стены, достала замусоленный блокнот и огрызок карандаша. – Знаете, сколько нас у мамы? – Семеро? – предположил я зачем-то. Манера девушки общаться была заразительной. – Семеро? А одиннадцать – не хотите? – Если все такие, как вы, то почему бы и нет. – Я нахально улыбнулся. Девушка подумала и тоже улыбнулась. – Только при мамаше так не шутите, а то знаете что? Я уже понял, что отвечать на вопросы не обязательно. – На втором этаже мест нет? – спросила девушка то ли себя, то ли блокнот. – Нет? А на третьем тоже нет? А в мансарде жить будете? – Буду. – На день? – На неделю. – Пятерка. Я молча протянул ей купюру, она была принята без всяких замечаний и тут же исчезла в кармане фартука. – Завтрак уже кончился, знаете? – Нет, не знаю. – А, ладно, есть хотите? Я кивнул. – Мама? – Девушка повысила голос. – Мама, чего-нибудь осталось? Открылась неприметная дверь, запахло едой. – Чего тебе. В отличие от дочери мать вопросительной интонацией пренебрегала. Я ее вполне понимал. Одной такой на семью вполне достаточно. – Постоялец, согласен на мансарду, заплатил за неделю, накормим? – Накормим. Я уселся за тот стол, который уже был приведен в порядок. Мать-героиня так и не показалась, еду принесла девушка. Маленькие кусочки жареной рыбы, кусок хлеба, густой черный соус, чайничек и чашка, палочки. Явно не одноразовые, но хоть чисто вымытые. Да, в чем-то китайская культура одержала полную победу. – Вкусно? – спросила девушка, глядя, как я макаю рыбу в соус. Хорошо, что в Москве расплодились японские и китайские рестораны, неумение пользоваться палочками могло бы ее и удивить. – Угу, – ответил я. Было не то чтобы очень вкусно, я никогда не ел рыбу на завтрак. Но рыба явно была свежей, и это многое искупало. – Вы приезжий? – А зачем бы мне останавливаться в гостинице, если я не приезжий? – Ну, вдруг вас жена из дома выгнала? – задумчиво произнесла девица, явно думая о чем-то своем. Я не успел ответить на столь интересное предположение. Входная дверь чуть-чуть приоткрылась. Просунулась тощая рука, привычным движением придержала колокольчики. Вслед за рукой в гостиницу ввинтился тощий немолодой, невысокий, рыжий с глубокими залысинами мужичок. Слово «плюгавенький» передавало его образ как нельзя лучше. – Папочка? – охнула девушка. – Ты? Мама тебя убить обещала, знаешь? – Знаю, знаю… – просачиваясь внутрь, прошептал мужичок. – Я работал. – Работал? – недоверчиво спросила девушка. – Да, работал! – твердо ответил рыжий конь с анатомическими дефектами. – Вот! Он достал из кармана и неосторожно встряхнул в ладони несколько монет. Звяканья как такового не было, все-таки алюминий. Но и этого хватило. Дверь на кухню приоткрылась, и послышался твердый голос: – Иди сюда, кобель драный. Мужчина печально посмотрел на меня и пожал плечами. Прошептал с неожиданной ласковостью: – Женщины, ну что с них взять? Потом чмокнул дочку в щеку – для этого ему пришлось привстать на цыпочки – и храбро пошел на кухню. Мы с девушкой напряженно вслушивались. Раздались тихие голоса. Потом звук поцелуя. Потом что-то загремело – будто выпавшая из безвольно опущенных рук сковородка. Девушка принялась протирать уже чистый стол, бормоча: – Вот все обещает, обещает, а ведь прибьет однажды, да? С кухни донесся сладострастный стон. Загремела посуда. Дверь с грохотом захлопнулась. Девушка стала пунцовой, что вместе с рыжими волосами производило неизгладимое впечатление. – Нет, не убьет, – сказал я. – Сколько вас у мамки, ты говоришь? Одиннадцать? У нее даже кивок получился вопросительным. – Ну-ну, – ехидно сказал я. – Спасибо, все было очень вкусно. Проводишь меня? Уж не знаю, что она подумала, но ответила резко: – Сами идите, не заблудитесь. И, словно сообразив, что говорит как-то неправильно, добавила: – На самый верх, там одна дверь, понятно? Мансарда и впрямь была не лучшим из мест проживания. Круто сходящаяся крыша, только в центре комнаты и можно было стоять в полный рост. Из мебели – только кровать, к счастью, довольно большая, и выполняющий роль тумбочки круглый столик возле нее. Столик, кстати, был неожиданно красив: инкрустированная перламутром поверхность, хоть и изрядно исцарапанная, радовала взгляд. Люк в полу вел на лестницу. |