Онлайн книга «Веер»
|
Мотор прогрелся, Котя вырулил с обочины на дорогу. Водил он виртуозно, это я сразу понял. Наверное, он все делает виртуозно. Как-никак – куратор… – Знаешь, так даже к лучшему, – задумчиво сказал он. – Конечно, жалко Настю… Но зато притворяться мне больше не нужно. Да и ты с поводка соскочил. Так что, будешь акушером? Очень интересно, поверь! К тому же на такой функции должен быть человек с душой, с живым сочувствием… а не как эта Иванова… Кирилл, я умру от любопытства! Как ты все-таки ее прихлопнул? – Не совсем я. Башня. – Я вздохнул, вспоминая то странное ощущение, с которым рвалась моя невидимая связь с функцией. – Сцена была словно в фильме «ужасов». Потолок разошелся, Наталью за шею обвил оголенный провод – и утащил туда. А потом плиты сошлись. Как челюсти. – Не врешь? – спросил Котя. – Нет. Так все и было. Котя резко повернул руль. Мы как раз выезжали из туннеля к рижскому мосту, но он свернул не на проспект, а на глухую в ранний час улицу, уходящую к Останкино. Съехал на обочину, к каким-то гаражам и ангарам. Посмотрел на меня с нескрываемой грустью: – Это плохо, Кирилл. Ты даже не представляешь, как это плохо. – Почему? Она жива? Котя покачал головой: – Знаешь анекдот про мальчика и Деда Мороза? – Какой? – Ну, где мальчик увидел Деда Мороза и кричит: «Ты живой! Ты существуешь!» А Дед Мороз со вздохом отвечает: «Да, я действительно существую. И теперь мне придется тебя убить». Урчал мотор, из кондиционера нас обдувало теплым воздухом. Где-то вдалеке простучали колеса электрички. Ехали уже сплошным потоком машины по мосту – город проснулся, город начинал новый день. Котя строго и огорченно смотрел на меня. – Почему, Котя? – спросил я. – Для тебя это уже не важно, – горько сказал он. И выбросил руку, сжимая ее на моем горле. Одну лишь правую руку – вот только хватка была словно меня кузнечными клещами схватили. В глазах потемнело, и мир закружился в прощальном вальсе. – Как мне жаль… – донесся из ватной пустоты голос Коти. Последним усилием, в котором не было ничего от разума, слепо и беспомощно я ударил его правой рукой, целясь не то в голову, не то в шею. Котя сделал небрежный жест, будто отмахиваясь от мухи, – и я понял, что это легкое движение должно сломать мне все кости в руке… Не сломало. Это был тяжелый, мощный блок, но я его пробил. И мой неловко сжатый кулак угодил Коте в подбородок. Выглядело все так, словно по машине пролетела чугунная баба, которой вместо стены идущего под снос здания засадили Константину Чагину по морде. Его руку с моей шеи просто сдуло. В веере кровавых брызг Котя вылетел из машины вместе с дверцей. Стекло разлетелось, и смятая дверца жестяным жабо окутало его шею. В полете он зацепил ногой руль и выдрал его вместе с колонкой. Руль отлетел метров на десять, в полете сработала подушка безопасности, и на снег ни в чем не повинная деталь приземлилась на надувном мешке, будто межпланетный зонд. Костя лежал и мотал головой. Из дверцы разлетались осколки стекла. Очень похоже отряхивается от воды белый медведь. Ничего не понимая, я выбрался из машины. Где-то в железных потрохах искореженного «ниссана» пискнула сигнализация – и затихла, будто пришла к правильному выводу о своем полном бессилии изменить ситуацию. – Ты соврал! – закричал Котя. Голос его был хриплым до неузнаваемости, похоже, горло пострадало, когда голова увлекла за собой все тело. Впрочем, обычному человеку голову бы оторвало начисто. – А ты на меня за это обидься, – сказал я. – Как ты… почему… – Котя встал, пошатываясь. С испугом выставил вперед руку: – Стой! Поговорим! Я шел к нему. Я еще не понял, почему у меня получился такой достойный полицейского функционала удар. И уж тем более не знал, получится ли повторить фокус. Но останавливаться сейчас было нельзя. Никак нельзя показать, что у тебя на руках был один-единственный козырный туз, а все остальное – ничего не стоящие карты. – Мы же были друзьями… – начал Котя и тут же замолчал. Понял, что разговор у нас сейчас не получится. И тогда он плавным жестом, будто дирижируя невидимым оркестром, начертил в воздухе волнистую линию. Именно начертил – воздух вспыхивал за его пальцами, складываясь в диковинные письмена. Котя, как был с дверцей от машины на шее, шагнул вперед, в пылающую надпись – и бесследно пропал. Огонь помутнел и разошелся в воздухе белым, сернисто пахнущим дымом. Я сел на корточки, привалился к грязному колесу. Потер шею. Как я устал… Никелированное колечко поблескивало на пальце. – Спасибо, Настя, – сказал я зачем-то. Это было патетично и ненужно, но мне требовалось это сказать. Захотелось курить. Мои сигареты сгинули где-то в башне. Пришлось встать, порыться в «бардачке» «ниссана». Сигареты действительно нашлись – простецкий «LM», который всегда курил Котя, и неизвестные мне «Treasure» в красивой квадратной пачке серебристого цвета. Дорогие, наверное. Я не стал скромничать, открыл и закурил. Ничего так сигареты… Если не дороже полтинника стоят, буду иногда брать… И тут в моем кармане зазвенел мобильник. Несколько звонков я пропустил, затягиваясь ароматным дымом. Потом достал трубку и, не глядя на дисплей, сказал: – Алло… – Кирилл, ты где пропадаешь? У меня в груди что-то ёкнуло. – Папа? – не веря своим ушам, сказал я. – Да уж не мама! Мать обижается, что не звонишь. И цветы, бедные, все поникли. Ты когда их последний раз поливал? – А? – Когда последний раз поливал цветы? – Дней… пять? – Кирилл, ты там куришь? – подозрительно спросил отец. – Да. – Никогда не думал, что скажу такое, но – очень надеюсь, что табак! – отчеканил отец. – Где ты мотаешься? – Ну… то здесь, то там… Последнее время на «Алексеевской» все больше. В Кимгиме, в Заповеднике… в Аркан заглядывал разок. – Мне казалось, что ты уже перерос ночные клубы, – вздохнул отец. – Ну так что? Мать готовит вкусности, я турецкую ракию в холодильник поставил. Приедешь – рюмку налью. – Приеду, – сказал я. – Прямо сейчас приеду. Я вас очень ждал. Я вас очень люблю. Только по пути на Рижский заскочу. Как ты думаешь, можно на Рижском вокзале взять билеты в Харьков? – Можно, – растерявшись от моей нежданной сентиментальности, сказал папа. – А что тебе делать в Харькове? – Ну… дела… – туманно сказал я, посмотрел на ноги в раскисших тонких ботинках. – Хотя… ладно, потом заскочу. А у вас ключ от моей квартиры сохранился? |