Книга Однажды на берегу океана, страница 20 – Крис Клив

Я пожала плечами:

— Что нам теперь делать, Йеветта?

— Понятия не иметь, дорогуша. Ты меня спросить, и я тебе говорить, что это наш первый проблема в этот страна. У меня на родина — там нету покой, зато у нас бывать много слухи. Кто-то всегда может шептать тебе на ушко, куда надо пойти за тем и за этим. Но тут у нас совсем другой проблема, Мошка. У нас есть покой, зато нету ин-фур-ма-ции. Понимаешь, про что я толковать?

Я посмотрела Йеветте прямо в глаза:

— Что происходит, Йеветта? Ты говорила, что сделала какую-то хитрость. Какую? Как получилось, что нас отпустили без всяких бумаг?

Йеветта вздохнула:

— Ну… я оказать любезность один мужик из эти, из иммиграционный служба, понимать? Он маленько повозиться с компьютер, что-то там подправить, и — БАМ! — выпадать имя для освобождение. Ты, я и эти два девчонки. А эти служащий из центр временный содержаний, они вопросы не задавать. Видеть с утра, какой имя выпадать на компьютер, и — БАМ! — тебя выводить из твоя комната, и все. Идти ты на вся четыре сторона. Им плевать, приезжать за тобой твой социальный работник или не приезжать. Они слишком занятый все. Сидеть и пялиться на девица с голый сиська в газете, вот чем они занятый. Вот так. Зато теперь мы свободный.

— Вот только у нас нет никаких документов.

— Ага. Только я не бояться.

— А я боюсь.

— Не надо.

Йеветта сжала мою руку. Я улыбнулась.

— Вот умничка, дорогуша.

Я обвела огромную комнату взглядом. Девушка в сари и девушки без имени устроились через шесть кроватей от нас. Я наклонилась к Йеветте и прошептала ей на ухо:

— Ты кого-нибудь знаешь в этой стране?

— А как же, дорогуша. Увильям Шекаспир знаю, леди Диана, Битва за Британия знаю. Все-все знаю. Каждый имя знаю, я ж экзамент на гражданство сдавать. Можешь меня проверять.

— Нет. Я хотела спросить, знаешь ли ты, куда пойдешь, если мы сумеем уйти отсюда?

— Конечно, дорогуша. Кой-кто есть у меня в Лондоне. Половина Ямайка жить на Коул-Харбор Лейн. А по соседство небось сплошной нихер-рийцы живут, и достали они ямайцы по самый печенка. Ну, а ты? Иметь кто родной тут?

Я вынула из пластикового пакета британское водительское удостоверение и показала ей. Это была маленькая пластиковая карточка с фотографией Эндрю О’Рурка. Йеветта поднесла ее ближе к глазам:

— Это что такой?

— Это водительское удостоверение. На нем адрес человека. Я собираюсь его посетить.

Йеветта внимательно рассмотрела фотокарточку, отвела руку подальше и наморщила нос. Потом снова придвинула фотографию ближе к себе и заморгала:

— Так это ж белый мужик, Пт-челка.

— Знаю.

— Ладно, ладно, это я просто проверять — слепой ты или тупой.

Я улыбнулась, а Йеветта — нет.

— Нам надо держись вместе, дорогуша. Почему ты не хотеть ехать в Лондон со мной? Мы там обязательно находить кто-то из твои люди.

— Но это будут незнакомые люди, Йеветта. Я не буду знать, можно ли им доверять.

— А этот мужик ты доверять?

— Я его один раз видела.

— Ты меня извинять, Мошка, только этот мужик не походить не твой иди-ал.

— Я познакомилась с ним в моей стране.

— Какой черт его понести в Нихер-рия?

— Я познакомилась с ним на пляже.

Йеветта запрокинула голову и хлопнула себя по бедрам:

— ВУ-ха-ха-ха-ха! Теперь я понимать. А они мне говорить: она есть девст-венница!

Я покачала головой:

— Ничего такого не было.

— Нет, ты мне не говорить, что ничего такого не бывать, маленький сексуальный Мошка. Чего-то ты делать с этот мужик, раз он тебе давать такой важный докер-мент.

— Его жена там тоже была, Йеветта. Она красивая женщина. Ее зовут Сара.

— Так почему он отдавать тебе свой водительский права? Что, он думать: мой жена такой красивый женщина, такой красивый, что я больше никогда никуда не ехать на машина, только сидеть дома и смотреть на моя жена?

Я отвела глаза.

— Ну, чего? Ты украсть этот докер-мент?

— Нет.

— А чего? Что случиться?

— Я не могу об этом говорить. Это случилось в другой жизни.

— Ой, Пт-челка, видать, ты слишком много учить свой красивый английский язык, потому как ты говорить какой-то глупости. Жизнь бывать только один, дорогуша. И если тебе какой-то кусок твоя жизнь не нравиться, этот кусок все равно часть от тебя.

Я пожала плечами, легла на матрас и стала смотреть на ближайшую цепочку, свисающую с крыши. Каждое звено соединялось с предыдущим, а то — с другим звеном. Цепочка была крепкая, мне не порвать. Она медленно покачивалась и поблескивала в свете солнца, проникающего в окна. Потянешь за взрослого человека — и рано или поздно доберешься до ребенка, как будто вытягиваешь ведро с водой из колодца. Ни за что не возьмешь в руки оборванный конец, к которому ничего не привязано.

— Мне тяжело вспоминать тот день, когда я встретила Эндрю и Сару, Йеветта. Я даже не могу решить, стоит мне к ним ехать или нет.

— Ну, так рассказывать мне про это, Мошка. А я тебе говорить, стоит тебе к ним ехать или нет.

— Я не хочу говорить об этом с тобой, Йеветта.

Йеветта сжала кулаки, подбоченилась и сделала большие глаза:

— Это почему ты не хотеть, маленький мисс Африка?

Я улыбнулась:

— Я уверена, в твоей жизни тоже было что-нибудь такое, о чем ты не хочешь рассказывать, Йеветта.

— Это только потому, чтоб ты мне не позавидовать, Мошка. Если я тебе рассказать, какой роскошный у меня был жизнь, ты просто весь так обзавидоваться, что просто лопнуть от зависть, а потом девчонка в сари придется прибираться, а она такой усталый, что дальше некуда.

— Нет, Йеветта, я серьезно. Ты вообще рассказываешь о том, что с тобой случилось — что заставило тебя отправиться в Соединенное Королевство?

Йеветта перестала улыбаться:

— He-а. Если я говорить люди, что со мной случиться, мне никто ни за что не поверить. Люди думать, что Ямайка — сплошной солнышко, ганджа [21] и Джа Растафари [22] . Но это не так быть. Делать шаг не в та сторона политика, и тебя наказывать. И твоя семья наказывать. Только не так наказывать — типа неделю без мороженое. Я иметь в виду так наказывать, как будто ты просыпаться, а у тебя кровь в жилах застывать, а в доме у тебя тихо-тихо, во века веков, аминь.