Книга Поджигатели, страница 33 – Крис Клив

— Как пиво, сэр?

Он откинулся на спинку стула и положил руки вокруг стакана. И нахмурился.

— Слушай, — сказал он, — никогда больше не называй меня сэром, когда мы не на работе. Если еще раз назовешь, я тебя переведу в транспортную полицию. Проведешь ближайшие пять лет, рассказывая жирным детям, что нельзя бросать пакеты из-под чипсов на Доклендской линии легкого метро. Если хорошо себя проявишь, тебя повысят до Дистриктской линии или Кольца. Лет через пятнадцать-двадцать, если будешь хорошо работать, тебя переведут с ночных смен и даже иногда будут разрешать подниматься на дневной свет на таких престижных верхних станциях, как «Ганнерзбери» и «Чизик-парк».

Я отпила джин-тоник, и он взорвался у меня в животе.

— Приговорена к подземелью. Так вот куда делась прошлая девица, с которой у тебя был роман?

Он ответил не сразу. Сначала выпил пива. Его глаза смотрели на меня поверх стакана, пока он пил. Он очень аккуратно поставил стакан и вытер белую пену с верхней губы. Зажег сигарету.

— Так вот что это? — сказал он. — Роман?

— Еще нет. Строго говоря.

Я сунула руки под стол, чтобы кончики моих пальцев касались кончиков его пальцев. Теренс Бутчер оглянулся, не смотрит ли кто-нибудь. Он опустил голову почти до стола, потом поднял ее и посмотрел на меня.

— А ты хочешь? — сказал он.

Я не ответила, я только просунула руки вперед, чтобы переплести пальцы с его пальцами. Он не убрал руки, но не взял в них мои, как мог бы.

— Так что? — сказал он.

— О господи, тебе обязательно во всем быть таким полицейским?

— Что? — сказал он. — Что ты имеешь в виду?

— У тебя все должно быть либо черным, либо белым, так ведь? В твоем мире у нас либо роман, либо нет.

— Верно, — сказал он. — Я хочу знать, что мы делаем. Жизнь и без того не простая штука, чтобы усложнять ее еще больше.

— Ты мне нравишься, Теренс Бутчер. Мне очень одиноко, и, по-моему, ты хороший человек и меня понимаешь.

Он ухмыльнулся.

— Отлично, — сказал он. — Так у нас роман.

Я пожала плечами. Иногда он был такой мальчишка.

— Ну ладно. Да. Или нет. Если подумать, то нет. Нет, у нас ничего не выйдет, понимаешь. Поверь мне, Теренс, тебе не надо иметь со мной ничего общего, ты не знаешь, в каком я состоянии.

Он покачал головой.

— С тобой все в порядке, — сказал он. — В тебе нет ничего такого, с чем бы не справилась пара стаканов.

Я крепко сжимала стакан и пыталась отключить голос моего сына, распевавшего: ПАРА СТАКАНОВ! ПАРА СТАКАНОВ! С МАМОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ.

— Да, ты прав. Я в порядке.

— Вот и молодец, — сказал Теренс Бутчер.

Он наклонился через стол и погладил мое лицо обеими руками. Отвел волосы с моего лица и заправил за уши, совсем как делала моя мама. Не думаю, что он знал, какой он был милый, когда так делал. Я подняла глаза от джин-тоника и улыбнулась ему, не могла удержаться. Глаза наполнились слезами. Он тоже улыбнулся. Придвинул лицо ближе к моему и вытер слезы с моих щек большими пальцами.

— Вот так, — сказал он. — Ты слишком хорошенькая, чтобы плакать.

Я наклонилась вперед и поцеловала его в губы, ничего другого не оставалось. Я очень мягко задержала его верхнюю губу между зубами и вдохнула запах сигарет и «Гиннесса». Ни один мускул у него не дрогнул. Я отодвинулась и посмотрела на него.

— Повторить?

— Мм? — сказал он.

— «Гиннесс»?

— А, — сказал он. — Да. Да, спасибо.

Я улыбнулась ему, взяла пустые стаканы и понесла к стойке и чуть не умерла от ужаса. Там сидел Джаспер Блэк, один, со стаканом красного вина. Он смотрел в другую сторону, я подумала, может, он меня и не заметил, но мне пришлось стоять довольно близко от него, потому что за стойкой было мало места. Я попросила у бармена еще «Гиннесс» и постаралась съежиться, но не помогло. Джаспер Блэк моргнул, слез со своего табурета и подошел ко мне. Он выглядел лучше, чем мне запомнилось. Он выглядел, как будто вся кровь из него вытекла, а вместо нее потекло солнце. Он улыбался во весь рот и чуть не подпрыгивал от радости, но когда он подошел ближе, оказалось, что у него пиджак в пятнах, а глаза воспалены. Он выпятил грудь и облокотился на стойку, а я посмотрела на его ноги: на нем были черные туфли без шнуровки и без носков.

— Привет, — сказал он. — Не сочти за оскорбление, но я должен сказать тебе, что ты потрясающе выглядишь.

— Джаспер, что ты здесь делаешь?

— Я-то? — сказал он. — Я пью, наверно, самое отвратительное «Мерло», которое я за всю свою жизнь имел несчастье заказать. Наверно, бутылку открыли несколько дней назад и держали на батарее.

— Это, понимаешь ли, пивное заведение. Если тебе нужно «Мерло», ты бы лучше шел в винный паб.

— Винный паб, — сказал он. — Интересная мысль. А такие бывают?

— Ну, мне-то откуда знать? Я не отличу «Мерло» от газировки.

— Наверно, это и к лучшему, — сказал он. — Все равно я пришел не вино пить. Я зашел узнать, как ты.

— Откуда ты знал, что я здесь?

— Я не знал. Я просто шел мимо домой и увидел, как ты входишь с мужчиной.

Джаспер мотнул головой в сторону Теренса Бутчера. На голове у Джаспера Блэка было что-то жуткое. У него была такая стрижка, что нельзя было понять, то ли плакать, то ли смеяться.

— Я подумал, зайду и подожду, — сказал он. — На случай, если с тобой случится какая-то беда.

— Беда?

— Я подумал, что у тебя могут быть неприятности, — сказал он.

— Почему?

— На твоем кавалере зеленая рубашка поло, — сказал он. — Светло-зеленая рубашка поло. Может, мне и не хватает Петриного чувства стиля, но я умею отличить зануду, когда его вижу. Ради бога, на твоем кавалере бежевые тимберлендовские ботинки. Уважаемый человек не допустил бы, чтобы между ним и модой разверзлась такая пропасть. Я беспокоился за тебя.

— Поговори еще. Что за ерунда у тебя на голове?

— О, тебе нравится? — сказал он. — Я подумал, сделаю-ка себе такую стрижку, как делают в Шордиче. Правда, здорово? Как бы семь стрижек в одной. Смотря под каким углом смотреть.

— Похоже, как будто ты забыл причесаться.

Джаспер Блэк фыркнул.

— Поправочка, — сказал он. — Это деструктурированная стрижка.

— А, ну да.

Он опять мотнул головой в сторону Теренса Бутчера.

— Надо так понимать, мистер Тимберленд твой новый бойфренд?

Я посмотрела на хозяина. Он налил полпинты «Гиннесса», и оно отстаивалось. В темном пиве кружилась кремовая пена. Она пыталась освободиться и подняться, мне от этого стало не по себе. Я посмотрела на Джаспера.