Онлайн книга «Ева. Колыбельная для Титана»
|
— Привет, Наташа! Это не то, что ты подумала! Игнатова, уже отошедшая на порядочное расстояние, с удивлением обернулась, смерила взглядом мою категоричную персону и выгнула дугой брови: — Да ну? То есть, вы с Сашкой не встречаетесь? — Э… а к-как ты догадалась? Говорю же: к мозгу за помощью надо было обращаться! Наташка улыбнулась: — Для начала: у тебя халат надет на голое тело, — я быстро скрестила руки на груди. — А во-вторых, ты выходишь из его спальни. Закрыла глаза: туше! Чистая победа. Против такого не отовраться… — Ладно, — вдруг звонко хихикнула Наташа, положив ладонь мне на плечо, — не боись! Я так понимаю, ваши отношения — тайна? Обещаю бережно ее хранить. — Честно? — совсем по-детски переспросила я. Она кивнула: — Честно-пречестно! — И даже Егору не скажешь? — Особенно Егору, — взгляд Игнатовой стал суровым как у полководца перед атакой. — С этим бабуином я вообще разговаривать не хочу! О, кстати… — девушка обернулась в сторону лестницы: кто-то быстро поднимался, прыгая через три ступени, — помяни черта. Иди к себе, Ева. Я его отвлеку! И, улыбнувшись так, что мне на мгновение Егорку стало жалко, Наташа решительно потопала ему на встречу. А я бросилась в противоположную сторону, думая, что если братец упустит свою нимфу и на этот раз, я лично вручу ему премию «неудачник года». Блин, ну разве можно променять такую девушку на какую-нибудь Светочку-Оленьку-Катеньку? Красивая до неприличия, сообразительная, дружелюбная и, к тому же, она действительно его любит! Потому что если бы не любила, уже давно прибила бы за то как он с ее отцом скооперировался. Хотя… Уже дернув за ручку дверь своей спальни я остановилась и прислушалась… Возможно, на счет миролюбия Игнатовой я и погорячилась. Пожалуй, пора менять одежду и спешить брату на выручку. Пока одна добрая девочка его сначала не лоботомировала, а потом — не стерилизовала до кучи. Прикиньте, еще полгода назад я всерьез думала, что самые бурные выяснения отношений были у нас с Шуриком. Наивная! Наташка с Егором быстро завоевали пальму первенства в этом сомнительном виде спорта. Буквально в тот момент, когда я ступила на порог кухни, а мне в голову полетел крупный такой Bergoff-овский ковш килограмм в пять весом. Ага, тот самый, из рекламы, с двойным дном. — Ева, ложись! — гаркнул Богдан, доселе тихонько сидевший за барной стойкой. Рухнула, даже не задумываясь. Еще и голову руками прикрыла, на всякий случай. — Ну, ты прямо как маленькая! — проворчал братец, подходя ближе и опускаясь передо мной на карточки. — Слышишь ведь, что здесь ведутся полномасштабные военные сражения, а входишь как бессмертная — в полный рост. Подняла на братца возмущенный взгляд (не забывая при этом кивать в ответ на невнятные извинения Егора с Наташкой): — А нужно перебежками или кувырком? — Зависит от обстоятельств, — серьезно ответил тот. — Но самый эффективный способ: бросить перед собой что-нибудь гремучее, громко представиться и сказать: «Расступись! Я иду!». Это помогает: по отношению к другим членам семьи наши дуэлянты обычно ведут себя мирно. Кстати, где Алекс? Удивленно изогнула бровь: — Я думала, уже здесь. Поскольку парень занял хозяйскую ванну, мне пришлось идти в гостевую на втором этаже, но я и подумать не могла, что он будет сидеть в душе так долго. Покосилась на часы: четверть часа, однако. Что он там делает? Нехорошая мыслишка пришла на ум, но я отбросила ее как нереальную. Ну, не может же человек быть настолько ненасытным! Или может?… — Так, — протянул мне руку Богдан, — наши бойцы опять сосредоточились друг на друге. Уйдем с полигона. Я кивнула и поднялась на ноги. Тихонько, по стеночке, добралась следом за братцем к барной стойке и заняла соседний стул. Отличные, кстати, места выбрали: в первом ряду. Все слышно, видно, теперь главное, чтобы взрывной волной случайно не зацепило… — И что? Часто они так… общаются? — выразительно указала глазами на пролетевшую через всю кухню тарелку. Нет, я и раньше слышала, что у Наташки с Егором какие-то особые отношения, просто не догадывалась о размере катастрофы. И, честно говоря, немного смущало равнодушное поведение Богдана, который хмыкнул, передал пакет с мюслями и ответил: — Да вот как в пять лет впервые подрались за то, кто первым залезет в домик на дереве, так с тех пор и воюют. А мы наблюдаем и болеем. В обратном направлении полетело скомканное полотенце. Молодец, Егор, жалеет Наташку. Она-то в ответ в него соусником замахнулась. — Осколочная граната! — быстро сориентировался Богдан, выставляя перед нами две разделочные доски. Щиты, ага. — Болеете? — переспросила я. — За кого? За Наташу или за Егора? — За то, чтобы у них однажды разум прорезался! — мрачно отрезал Богдан, услышав, как соусник с грохотом врезался в стену. — У кого первого — не важно. Пока, правда, ни фига не получается. Наташка считает, что Егор кобель… — Кобель!! — словно в подтверждение его слов, рявкнула Игнатова. И схватила тяжелый стеклянный противень. Богдан тяжко вздохнул: — Надо признать, здесь она права. С другой стороны, будь она с ним, он стал бы куда меньше кобелем. А, может, и вообще перешел бы на моногамные отношения. Ну, а Егор в ответ называет Наташку… — Вонючка!! — взревел старший братец, этот наш доморощенный миротворец, срывая с крючка прихватки. Мои любимые, между прочим. — Да, именно так, — как ни в чем не бывало, кивнул Богдан. — Вонючкой. Здесь он, кстати, не прав, но это — единственная кличка, которую он сумел придумать за годы их кровопролитной «дружбы». — Я в шоке… — пробормотала, глядя как эта воинственно настроенная парочка кружит вокруг стола. — Ему же двадцать один год! А ведет себя… на пятнадцать! Дизайнер хмыкнул: — Я думал, ты скажешь «на пять»! — Я хотела, но на пять он уж больно сильно вымахал! — Смерть тебе, ирод поганый! — заглушая мои рассуждения, взвыла Наташка. Егор тут же метнул в нее перчатку: — Ты в своей Америке совсем разучилась на родной речи объясняться! — Я в своей Америке в тепле сидела, под солнцем! А здесь снег, слякоть и стужи! Я мерзну! — Так дай мне шанс! — возопил Егор. — Я тебя согрею!.. — Кобель!!!! Богдан ухмыльнулся: — Зато наблюдать за ними прикольно. Я бросила на него полный негодования взгляд: — Наблюдать? Где твоя совесть, Соколов? Разве ты не желаешь брату счастья? Может, ему твоя помощь нужна! Может, он просто не знает, как со своей Наташкой помириться! — А чего там знать? — фыркнул парень. — Протягиваешь мизинец и говоришь: «Мирись-мирись и больше не дерись». Вполне в духе их ссоры. |