Книга Астра. Счастье вдруг, или История маленького дракона, страница 75 – Анна Гаврилова

— Ты один из тех, кто взял Рассветный, — с улыбкой напомнил маг. — И у тебя иммунитет к магии внешнего воздействия. Неудивительно, что тебя опасались.

Блондинчик скорчил недовольную мину и бросил быстрый взгляд на меня. А я что? Я ничего. Сижу, уши грею.

— В любом случае, захват должен был состояться раньше, — сказал Вернон. Дантос мгновенно насторожился, я тоже. А брюнет продолжил: — Они планировали забрать кортик позавчера, но твоё внезапное возвращение с охоты заставило их отступить. Кстати, а чего ты домой-то сорвался? Да ещё в ночь.

— Предчувствие, — пробормотал герцог Кернский и снова на меня уставился.

Я же испытывала очень противоречивые чувства. С одной стороны — невероятный жар, вызванный воспоминанием о той ночи. С другой — леденящий ужас от осознания того, что меня мог застать врасплох не Дан, а один из головорезов братства.

Кажется, блондин подумал о том же. По крайней мере, только этим могу объяснить «прости», которое прочла по его губам.

— Они следили за моей семьёй все эти годы, — хмуро вздохнул Дан. — И за мной следили, но я ничего не заметил. Вернее… до появления Жанетт было несколько случаев, но я списал их на собственную паранойю.

Хм… у Дантоса паранойя? А по какому поводу? Впрочем, не важно.

— Поверь, Дан, у тебя не было шансов. Их половина управления вычислить пыталась, а на след напали по чистой случайности.

— Всё равно, — герцог Кернский был очень хмур. Драконье чутьё подсказывало — он пришёл к каким-то выводам и принял какое-то очень… объёмное решение. Жаль, проникнуть в мысли блондина драконьей сущности было не под силу. — Кстати, о магии…

— Кортик по-прежнему на экспертизе, — сделав очередной глоток вина, сообщил Вернон. — Говорить о его свойствах рано, но это точно не новодел. Кортик очень старый и, судя по всему, действительно был создан во времена рассвета Доранской империи.

— Но кортик не сработал, — напомнил Дантос. — Он не обладает теми свойствами, которые ему приписывают.

Вернон опять пожал плечами и повторил просьбу, которую озвучивал накануне, когда герцог Кернский лежал в кровище и тратил остатки сил на то, чтобы рассказать другу о событиях, предшествовавших штурму особняка. Версия, разумеется, была урезанной. В частности, по ней, всё, что мы вычитали в дневниках, Дантос узнал от главарей братства.

— Дан, позволь нам ознакомиться с дневниками.

— Нет. Это семейная реликвия. К тому же вы всё равно не сможете их расшифровать.

— А вдруг сможем?

— Вернон, нет.

Я понимала, почему он так поступает, и молчаливо благодарила. Незачем привлекать внимание к ведейскому языку. Вот незачем, и всё тут.

— Ладно. Но мы ещё вернёмся к этому разговору.

— Посмотрим, — хмуро буркнул Дан.

А потом разговор стал куда интереснее, потому что свернул к теме маленького красивого дракона…

— Астра была неподражаема, — взглянув на икнувшую от переизбытка тортиков в организме меня, сказал Вернон. — Такого шороху навела… Знаешь, лучшего оружия устрашения в жизни не видел.

— Да, Астра умница, но… не надейся.

— Не надеяться на что?

Вот я тоже самое спросить хотела.

— На то, что передумаю, — пояснил блондин. — Астра вернётся к драхам. Это решено.

— Но драхи, как мне стало известно, на возвращении дракона не настаивают…

— Откуда такие сведения?

— Ронал при твоём разговоре с вождями присутствовал…

Герцог Кернский не дрогнул.

— Астра вернётся к драхам, — уверенно повторил он.

— Но Дан… Даже если она вырастет до обычных размеров… ты понимаешь? Нет, ты точно не понимаешь. Это же дракон! Единственный на всю империю! Сам содержать не хочешь — отдай нам.

— Сейчас поругаемся, — сообщил герцог Кернский тихо, и маг тут же замолчал.

Но я чувствовала — этот разговор, как и разговор о дневниках, ещё не закончен. Вернон будет настаивать.

— Кстати, а узор заклинания с её ошейника? — вновь подал голос маг. — Понимаю, что это уже не актуально, но мне интересно посмотреть…

— К сожалению, я так и не успел его перерисовать.

— Быть не может.

— Астра всё время вертелась, — решил очернить маленького дракона Дантос. — И вообще… давай ты сперва с расследованием закончишь, а?

Вернон насупился и кивнул. Но вскоре снова не выдержал…

— А кузи…

— А про кузину мою вообще забудь! — рыкнула светлость.

— Троюродную, — поддел брюнет.

Вот после этого магу срочно потребовалось домой. Он, правда, упирался и обещал больше ни слова о кузине не говорить, но Дан был непреклонен. И даже извинения, которые прорывались сквозь хохот, герцогское сердце не смягчили.

Зато едва Вернон покинул спальню, на меня посыпалось:

— Обернись… Ну пожалуйста… Очень прошу…

Я честно обернулась — в смысле повернулась и назад посмотрела. Потом ещё раз обернулась — чтобы опять на светлость уставиться.

К счастью, минувший день раненого утомил и он довольно быстро угомонился. А вот дальше… эта просьба стала звучать куда чаще. И вот опять…

— Совести у тебя нет… — выдохнул Дантос, приобнимая чешуйчатое тельце здоровой рукой. Моя голова по-прежнему покоилась на его плече, где-то рядом валялась книга с отпечатками драконьих зубов. — Совсем-совсем. Ни капли, ни крошки… И никакого сострадания к раненому. Бессердечная…

Р-р-р! Шантажист! Манипулятор!

— Ну вот откуда? Откуда в такой красивой девчонке столько вредности, а?

Оттуда.

— В такой невероятно красивой, безумно притягательной, нежной… — Дан перешёл на шёпот, а я почему-то смутилась.

В бытность мою… ну почти человеком, меня не раз называли красивой. А вот слышать, что я притягательная и нежная, как-то не доводилось.

— Голову рядом с тобой теряю, — продолжал нашёптывать блондин. — С ума схожу. Всё на свете забываю.

«Так, может, дело не во мне? Может, это ранний склероз?» — продолжая бороться с приступом смущения, мысленно буркнула я.

— Моя маленькая вредина…

Я засопела и попыталась отползти, но увы — одно неосторожное движение, и нос уткнулся в герцогскую подмышку. В этой форме нюх и без того чуткий, а тут… драконья сущность растаяла и заявила, что с места не сдвинется.

Дантос тихо хмыкнул. Ну да, странноватое поведение, не спорю. Но поделать ничего не могу. Таю. И едва сдерживаюсь, чтобы не замурчать.

— Может, всё-таки превратишься? — А теперь меня не уговаривали. Меня… соблазняли! Самым наглым, самым бессовестным образом! Нет, ну а чем ещё объяснить эти хрипловатые, проникновенные нотки, которые в его голосе появились?