Книга Пощечина, страница 10 – Кристос Циолкас

Гэри кивал, будто осмысливая ее слова. Потом повернулся к актеру, смерил его взглядом, обратив внимание и на его непарадную, но дорогую ковбойскую рубашку из хлопчатобумажной ткани отменной выделки, и на его черные джинсы, и на пряжку ремня с эмблемой в виде флага конфедератов.

— Застрелил человека в Вермонте, да? Просто чтоб посмотреть, как тот умирает?

Гектор не выдержал и громко расхохотался. Он был уверен, что Анук возмущена, но оценила прикол и пытается подавить предательскую улыбку. Гэри был мерзавец, но мерзавец умный. Гектор видел лишь отдельные эпизоды этой «мыльной оперы», всегда краем глаза, если телевизор зачем-то был включен во время показа очередной серии, но ему хватило и нескольких фрагментов, чтобы понять, что Рис никогда не достигнет высот в актерском мастерстве. Он был второсортным Хоакином Фениксом [23] в роли Джонни Кэша [24] . Ему бы рекламировать туристические агентства или фирмы, предлагающие услуги по ремонту домов, — на большее он не способен. Ха, и впрямь вермонтец, с Вермонтом Гэри попал в самую точку. От молодого актера за версту несло частными школами, питательными завтраками поры детства и юности и роскошью восточных пригородов.

Но у Риса хотя бы хватило приличия покраснеть.

— Что-то я не поняла.

— Это строчка из песни Джонни Кэша [25] , — объяснил Гектор Сэнди.

— Все равно непонятно.

Гэри наклонил бутылку с пивом в сторону Риса:

— Я просто отдаю должное мятущемуся художнику среди нас.

Неужели амфетамин обострил все его чувства? Гектор почувствовал, как Анук напряглась, приготовилась броситься на защиту своего приятеля. Молниеносная, грозная, как акула.

— Гэри тоже мятущийся художник. Самый мятущийся среди нас.

— Я обычный пахарь, Анук, — буркнул Гэри. — Ты же знаешь.

— Это его основная работа, — выражение лица Анук было одновременно невинным и беспощадным, — Гэри считает, что быть солью земли западло. Он у нас настоящий художник, виртуоз.

Она была как Клеопатра и аспид в одном лице — спокойная, невозмутимая, но слова ее жалили больно. Давным-давно, когда Рози познакомила их с Гэри, тот представился художником. Гектор был уверен, что Гэри уже многие годы не брал в руки кисть. И слава богу. Художником он был хреновым.

Слова Анук и впрямь попали в цель. Гэри нахохлился, вот-вот взорвется. Гектор наблюдал всю сцену будто со стороны. Ждал, когда конфликт достигнет критической точки и Гэри потеряет самообладание. Ни одна вечеринка не обходилась без словесной перепалки между Гэри и Анук. Отец Гектора, ни на кого не обращая внимания, переворачивал отбивные и колбаски. Я — сын своего отца, думал Гектор, не хочу вмешиваться. Просто не хочу вмешиваться.

Ему пришлось спуститься на землю. Из дома вновь понеслись истерические вопли.

— По-моему, это опять твой ребенок, — с ледяной улыбкой произнесла Анук, отворачиваясь от Гэри.

Хьюго схватил пульт от компьютерной игры и разбил его о журнальный столик. Черный пластиковый корпус был сломан, поверхность стола из красного камедного дерева рассекал безобразный молочный разрез. Адам, как ни странно, не плакал и не злился. Он в изумлении таращился на испорченные вещи, будто не веря своим глазам. Рози обнимала Хьюго. Тот вжался в ее грудь, словно стремился укрыться в ней, спрятать лицо от окружающих. Рокко смотрел на Хьюго и Рози. Взгляд у него был тоже удивленный, но и злобный — точно как у Гарри; все они были дети своих отцов, могли сорваться в любую минуту. Мальчики помладше, напуганные витавшей в воздухе грозой, смотрели в пол. Девочки вышли из комнаты Мелиссы и молча стояли в дверном проеме. Напуганная, ничего не понимающая Соня тихо всхлипывала. Гектор, войдя в дом, встал позади Айши и Элизабет.

Его мать, с ножом в одной руке и шампуром для сувлаки [26] в другой, остановилась у него за спиной:

— Видишь, к чему приводят ваши дурацкие компьютерные игры? От них одни неприятности.

Гнев залил лицо Адама.

— Неправда, яя [27] , мы просто играли. — Он сердито ткнул пальцем в сторону Хьюго, который все еще прятался в объятиях Рози: — А он проиграл, потому что не умеет играть.

— Он ведь маленький, — выпалила Рози. — Ему не терпится научиться, чтобы играть с вами. Почему вы не объяснили ему, как играть?

— Его накажут?

Гектор покачал головой, предостерегая Рокко. Мальчик проигнорировал его знак:

— Он сломал пульт. Его надо наказать.

— Он не нарочно.

На щеках Рокко выступил гневный румянец.

— Так нечестно.

Гектор заметил, что в комнату тихонько проскользнула Сэнди. Она пришла призвать к порядку сына, и тот убежал в комнату кузена. Адам быстро глянул на взрослых — отец и сын встретились глазами, Гектор едва заметно кивнул — и поспешил следом за братом. Соня заплакала, ее мать кинулась успокаивать девочку. Айша и мать Гектора пытались увести девочек в комнату Мелиссы. Сэнди продолжала ругать сына. Гектор повернулся и пошел прочь. Ему хотелось встряхнуть Рози, глаза бы на нее не смотрели. Как же достали его эти дети. Пусть женщины с ними разбираются.

Гэри все так же стоял неподалеку от жаровни. В руке он держал новую бутылку пива, лицо его было сердито.

— Что случилось?

В ответ на вопрос Анук Гектор лишь пожал плечами. Она обратилась к Гэри:

— А ты что в дом не пошел?

Гектор понял, что Гэри выдохся: у него дрянная работа, он сам себе не хозяин, его измучили заботы о семье. Анук понятия не имела, как ему тяжело.

— Пусть Рози сама разбирается. Это она его балует, пусть и разбирается… — Его голос смягчился, в нем сквозила печаль. — Ты права, Нукс, нельзя мне иметь детей. Плохой я отец.

— Глупости говоришь. Ты очень хороший отец. Твой сын тебя любит. — Манолис взял с жаровни обуглившуюся колбаску и протянул ее Гэри. Гектор стоял рядом с отцом, их тела соприкасались. Он был гораздо выше Манолиса. А ведь было время, когда он считал отца великаном.

— Давай помогу, папа, — вызвался он по-гречески.