Онлайн книга «Ледяная трилогия»
|
– Дай, дай… – замычал Горн, и руки его потянулись к близнецам. Ак и Скеэ взяли его за руки. – Дай, дай, дай… – мычал Горн, хватая их и пуская слюни. Близнецы с трудом приподнялись, обняли Горн. Теперь они, уставшие сердцем, опирались на мальчика. Он же сильно захотел их сердца. – Дай, дай, дай! – захныкал он, цепляясь за плечи и головы покачивающихся близнецов. Они же беззвучно плакали, обвивая его уставшими руками. Сердца их изнемогли , встретившись с сердцем Горн: сердце подобной мощи еще не попадалось им. Даже могучее сердце Храм уступало этому совсем еще маленькому сердцу, источающему потрясающую силу. – Дай, дай, дай!! – заревел Горн, и лицо его исказилось мучительной гримасой. Близнецы снова заговорили с ним. Горн замер. Глаза его остекленели. Слюна обильно потекла из открытого рта. Прошло еще 38 минут. Близнецы дернулись и со стоном повалились на ложе. Горн зашевелился. Лицо его пылало. Руки мелко дрожали. Из открытого пересохшего рта вырывалось прерывистое горячее дыхание. – И… дай, и дай, и дай! – замычал он. Близнецы лежали чуть дыша. – И дай! И дай! И дай! И дай! – заревел Горн. Ак с трудом оторвала свою позолоченную голову от ложа. Скеэ судорожно дышала как рыба, выброшенная на берег. Подняться она была не в силах. – И дай! И дай! И дай! – Горн ревел, багровея щеками. Руки его вцепились в золотые волосы Скеэ, затрясли ее: – И дай! И дай! И дай!! И дай!!! Обступающий ложе лес зашевелился. Все братья и сестры Океанского Дома были здесь с самого начала поддержки . Спрятавшись за широкими листьями и толстыми стволами, они следили за первым разговором. Сейчас сердца их беспокоились. – Нужно помочь им. Подставить ! – заговорил Уф, приближаясь к ложу. – Они не удержат ! – взвизгнула Шэ. – Он сильнее ! – вскрикнул Дас. – Они рушатся ! – прорычал Борк. – И дай! И дай! И да-а-а-ай!!! – ревел во весь голос Горн и рвал волосы бесчувственной Скеэ. Листва окружающего леса зашевелилась. Десятки рук сквозь листву потянулись к ревущему Горн. Но он ничего не замечал, продолжая реветь, тряся голову Скеэ, разбрызгивая слезы и слюни. Пробудившееся сердце его жаждало. – Я упрусь ! – выдвинулся вперед Уф. – Нет!! – взвизгнула Храм, останавливая всех. – Он жаждет их! Первых ! Ты погасишь ! Они должны! Поможем им! Станем опорой ! Все под них! Десятки рук подняли Ак и Скеэ, прижали к мальчику. Горн жадно обхватил их, замер. Храм прижалась к спине Ак, Уф – к спине Скеэ. Скеэ открыла глаза. – Говорите ! – приказали сердца обступивших. И близнецы снова заговорили с Горном. Братья и сестры поддерживали их. Уф прижимал Скеэ к мальчику, Храм, не в силах это сделать слабыми руками, прижалась сама к загорелой спине Ак. Мэф и Пор поддерживали Храм сзади. Шэ, Борк, Нюз и П держали Уф. Остальные обступили ложе, протянув вперед руки и положив головы на ложе. Сердца их обстояли и поддерживали. Прошли 23 минуты. Сердца Ак и Скеэ смолкли. Близнецы были без чувств. Руки братьев подхватили их, положили. Из их ушей и ноздрей потекла кровь. Застывший Горн вздрогнул. И все почувствовали, как впервые просияло его сердце. Оно наполнилось. И обрело первый покой. Горн пошевелился. И увидел окружающих его. Все молча смотрели на него. Он оперся руками о ложе, встал на колени. Затем приподнялся и выпрямился. Взгляд его выкаченных глаз стал внимательным и осмысленным. Глаза словно полиняли за эту ночь, став более прозрачными. Синева в них побледнела, стянувшись к зрачкам. Глаза скользили по окружающему миру. Теперь мальчик видел его по-другому: еще не как Горн, но уже не как Миша Терехов. Мир обступал мальчика. Этот мир теперь был новым. И еще не до конца понятным. Сам по себе он не притягивал. Но что-то в нем было очень желанное. Что-то притягивало и томило. Оно было вкраплено в мир. Горн повел глазами. Он смутно различил. Между листьев, неба, ветвей, бабочек, травы и ложа с голубыми лепестками замерли те, кто смотрел на него. И в них было оно. Очень желанное. Что сильнее мира. Без чего уже невозможно жить. Горн пошел, пошатываясь, на край ложа. Братья и сестры замерли, вглядываясь в него и вслушиваясь. Дойдя до них, Горн протянул руку. И коснулся лица. Это была сестра Шэ. Он стал трогать ее лицо. Сердце Шэ замерло. Рядом с Шэ у ложа застыл присевший Га. Горн коснулся его лица другой рукой. Никто из братьев и сестер не проронил ни звука. Птицы покинули тигровое дерево, раскинувшееся над ложем. Раскрытые губы Горн шевельнулись: – Боль… шие? Та… кие? Все замерли, созерцая новообретенное сердце. Мощное сердце. Которого так долго и сильно ждали. Каждое движение Горн вызывало восторг у братьев и сестер. Они словно боялись спугнуть только что проснувшееся сердце. Горн потрогал лица Шэ и Га. Перевел взгляд на Би, Ут и Форум, подошел и стал трогать их: – Мно… го? То… же? Та… кие? Рядом с Форум стояла на коленях Храм. Горн протянул к ней руку. Их глаза встретились. Но Горн уже не смотрел в глаза. Он смутно пытался видеть сердцем. Храм чувствовала это. – Та… кая? Мо… я? – Твоя! Сердцем! – произнесла Храм не только губами. Взяла руки Горн и положила себе на худую, старую грудь: – Твоя! Сердцем! Горн замер. Сердце его вспыхнуло предчувствием. Оно начинало ведать. Руки обвились вокруг тонкой морщинистой шеи Храм. Он прижался к ней. Оцепеневшие братья и сестры зашевелились. Руки их потянулись к Храм и Горн. Сердца просияли. – Мо… я. Серд… цем, – произнес Горн. – Сердцем ! – прошептала Храм. – Серд… цем, – повторил Горн. И понял. Сердце его замерло. В нем пробудилось прошлое. Теперь оно было отдельно. И оно встало ужасом над проснувшимся сердцем. Дрожь прошла по телу Горн. Оно сильно дернулось и стало изгибаться назад. Маленький рот его широко раскрылся и выпустил глубокий стон. Храм сразу поняла, что это. |