Онлайн книга «Золото мертвых. Дворянин»
|
Государь щедро отмерял вновь прибывшим землю. Однако чудинка у Петра была: в первую очередь он занялся не улицами и дорогами, а каналами, и передвигаться велел на яликах и лодках. Взяв деньги и несколько слуг, поехал на Неву и Андрей. Столица вскорости будет там, Москва станет городом второстепенным, и поэтому он хотел напомнить Петру об обещании дать землю под строительство по соседству с сиятельным Меншиковым. Потом уже поздно будет хлопотать. На одной из остановок под Тверью, на постоялом дворе, Андрей нос к носу столкнулся с боярином Пушечного приказа Кутафиным. – Ба! Кого я вижу! Алексей Митрофанович! Какими судьбами? Дьяк склонился к Андрею и так, чтобы не слышал никто, сказал на ухо: – Ты чего прикидываешься? Сам же мне про город сей на Неве глаголил! Я вижу, и ты туда путь держишь? – Держу, скрывать не стану. Я тебе больше скажу: сам Пётр Алексеевич прилюдно обещал землицу мне дать на набережной, по соседству с Александром Даниловичем. – Да ну! И здесь обскакал! – Я же тебя предупреждал, боярин! Не поверил ты мне. Человечка своего, из разворотливых, по весне бы послал. Пётр тогда трофейной земли не жалел, участки обширные давал. А ноне все в Питербурх кинулись, лакомые-то куски забрали уже. Боярин побагровел от досады – ведь он и в самом деле Андрею тогда до конца не поверил. Но и в Москве хоромы расширять не стал, как хотел, – а вдруг Андрей прав? – Отобедать приватно со мной не желаешь ли? – спросил боярин. – Отчего же нет? Со всем моим удовольствием, проголодался я в дороге. Боярин договорился с хозяином насчёт отдельной трапезной, и Андрей понял, что Алексей Митрофанович хочет приватно поговорить. И точно. Пока уселись, слуги быстро принесли вино, закуски и заедки. Выпили по стаканчику романеи за неожиданную встречу. По традициям положено было разговор начать с погоды, видов на урожай, коснуться царского двора, а уж потом о деле говорить. Но боярину не терпелось. Андрей предсказал появление города, когда о сём не помышлял сам государь, – и всё сбылось! Теперь же боярин, пользуясь случаем, хотел вызнать всё, чтобы вовремя подсуетиться. – Как думаешь, где строиться лучше? – А к совету прислушаешься? Боярин перекрестился. – Адмиралтейство государь заложил, Петропавловскую крепость в честь святых Петра и Павла. – Слышал краем уха. Да оно ведь как, самому поглядеть надо. – Государь сам всего не знает, что ему предначертано. Дьяк наклонился, боязливо оглянулся на дверь: – Ты-то откуда ведаешь? Не с дьяволом ли общаешься? Андрей перекрестился: – Помилуй Боже! О чём ты, боярин? – Прости, коли обидел. Весь внимание. – От Адмиралтейства три улицы лучом расходиться будут. Главная будет называться Невской першпективой – вот там землю просить надо. Сейчас это пустынь, лес да кочки. Меншиков да иже с ним поудобнее берут – на набережной. Виды красивые, изба Петра рядом. Только центр города не там будет, а на Невском да Дворцовой площади, в двух шагах от Невского. – Во что деется! Боярин облизнул пересохшие губы, налил себе в стакан вина и опрокинул его махом. За столом так не делалось, он должен был наполнить стакан собеседнику. Но боярин был настолько заинтригован, что презрел приличия. – Говори, говори! – А у самого горели глаза от предчувствия чего-то необыкновенного. – Невская першпектива начинаться будет прямо от Адмиралтейства. Встань ко главному входу спиной – он на берегу будет, отсчитай триста сажен, там и проси. Потом эти земли да дома на них баснословных денег стоить будут. – Почему? – О двенадцатом годе, через девять годков, государь столицей новый город сделает. – А Москва как же? – А что Москва? Москва стоять будет. На царство венчать там будут. Вторым городом в государстве будет на три века. Боярин отпрянул в испуге: – Ой, что делается! Он опять наклонился к Андрею: – Перемены великие грядут! Не зря Петра Алексеевича в народе «антихристом» зовут. Только о том никому, иначе не сносить нам обоим головы. – В Преображенский приказ, к Ромодановскому попасть боишься? – А то! А ты разве не боишься? После третьего огня всё скажешь, даже то, что забыл десять лет как. – Язык за зубами держи да в заговоры не лезь. Вот голову и сохранишь. – Страшно в новом городе строиться, да ещё под боком у шведа. – Не о том говоришь. Дом строить будешь – повыше ставь. Нева иногда разливается сильно, затопить может. А шведов Пётр Алексеевич через шесть лет разобьёт под Полтавой. Наголову. Карла прибежища искать будет и умрёт в безвестности. А Россия перед Европой воссияет, как Вифлеемская звезда. Видные иноземцы за честь считать будут Петру Алексеевичу послужить. У боярина челюсть отвисла от удивления. – Не человек ты! – Потрогать можешь. Как и ты, из плоти и крови. – Искуситель! – Всё запомнил, Алексей Митрофанович? – Как есть всё! Каждое слово в точности. – Забудь о нашем разговоре, и чтобы никому, ни-ни! – Нешто я мальчонка малый? – Поесть бы… – Ой, дурень я! Ты же с дороги! Эй, прислуга! Принесли горячее: кислые шти, куриные полти, жареных карасей в сметане, паром исходящих. Андрей накинулся на еду – тряская дорога почти с утра до вечера разбудила аппетит. А боярин не ел, только винца стаканчик опрокинул. Услышанное отбило у него желание есть, он переваривал мысли. – Слушай, а ты не продашь мне свою землю? – Побойся Бога, боярин! Мне ещё до Питербурха добраться надо, к Петру Алексеевичу попасть. – Если государь чего-нибудь обещал, тем более прилюдно, слово своё он сдержит. Этого у него не отнять. Как говорится, царское слово твёрже гороха. – Кстати, о горохе – напомнил. Вторая улица, что лучом от Адмиралтейства пойдёт на голландский манер, Гороховой называться будет. – В разумение взять не могу, неужто карты подсказали? Или тебе свыше кто подсказывает? Андрей кивнул. Пусть боярин сам думает, как хочет. Он наелся, запил обед стаканом романеи. Через постоялый двор и трактир, что ранее проезжими были и их обитатели видели купцов чаще, ноне заезжали знатные люди. Трактирщик стеклянную посуду прикупил, разорился, – по моде. – Прости, боярин. Устал я, спать пойду. Дорога впереди ещё долгая. |