Онлайн книга «Любовные секреты Дон Жуана»
|
Это еще одна ужасная черта женщин. Боль, которую они на тебя обрушивают: частично она действительно имеет отношение к тебе, а частично – это проценты по вкладу еще чьих-то злодеяний. Злодей этот уже, возможно, умер, получив при жизни свою долю наслаждения за счет женщины. Отойдя в мир иной, но, задержавшись в мире ее символов, он избегнул расплаты. Я не знаю, почему мужчины в меньшей степени, чем женщины, подвержены этому инстинкту, этому зову прошлого. Но я знаю, что это – одно из их достоинств. Побочный продукт пресловутого буквального мышления. Буквальное мышление, возможно, ужасно; отсутствие связей с прошлым тоже ужасно, но в определенных обстоятельствах этим качествам цены нет. * * * – Поппи, как тебе такой слоган? «Косметические салфетки «Титмарш» – это суперочистка плюс свежесть и бархатистость вашей кожи». Должно сработать, по-моему. Я уверен, им понравится. – А если им понравится, ты сможешь купить новый дом? – Тебе здесь плохо? – Ненавижу этот дом. – Правда, малыш? А почему? – Он маленький. И пахнет писями. – Я знаю, что здесь пахнет, моя хорошая. Ты счастливая, у тебя два дома. Большой, где мама. И маленький – пахучий, где папа. – Я хочу домой. – К новой кукле? Как ее зовут? – Папа, я знаю, что ты делаешь. – Стараюсь тебя развеселить! Да, да, да! – Стараешься меня отвлечь. – Да, милая. Думаю, именно это я и делаю. – Вы с мамой еще муж и жена? – Да, малыш. Но скоро уже не будем мужем и женой. – Почему? Почему? Почему? – Поймешь, когда вырастешь. – Когда мне будет семь лет? – Возможно. – Ты любишь маму? – Конечно люблю, милая. – Тогда зачем вы разжениваетесь? – Так как зовут новую куклу? – А если вы разженитесь, у меня все равно будет папа? – Конечно, милая. – Ты плачешь, пап? – Хочешь посмотреть кассету? Тебе нравятся «Твинисы»? [9] – Я не знаю, как ее назвать – Принцессой или Люси. – Кого? – Новую куклу. – А может, Принцессой Люси? – Пап, у тебя есть подружка? – Нет. – Почему? Потому что, кто захочет спать с пятидесятилетним неудачником, который живет в крохотной квартирке, пропахшей мочой; у которого бессонница и нет перспектив; и который плачет на глазах у своей шестилетней дочери. На самом деле я сказал: – Потому что нет. А у мамы есть друг? – Конечно. Думаю, лучше назвать ее Люси. Пап, что случилось? Почему у тебя лицо красное? – Оно не красное. Лучше, чем кто? – Нет красное. Чем Принцесса. – Люси мне нравится. – А маме больше нравится Принцесса. – Слушай, может, хватит об этой чертовой кукле? – Я хочу домой. Это не чертова кукла. Я хочу к маме. – Прости, дорогая. Не надо говорить плохие слова. Ну, не плачь. О Господи. Послушай, давай… что-нибудь съедим. У меня есть… полбанки жареных бобов и что-то там еще… – Ты меня ненавидишь. – Конечно же нет. Я люблю тебя, Поппи, больше всего на свете. – Не любишь. – Люблю. – Не любишь. – Люблю. – Тогда почему ты ушел от нас? Если ты любишь маму, почему ты ушел? – Я думаю, что Принцесса и правда лучше. Кукла по имени Принцесса. – Опять ты стараешься отвлечь меня. – Как его зовут? – Кого? – Маминого друга. – Оливер. – Хорошее имя. – Да. – Он тебе нравится? – Да. Конечно, меньше, чем ты. Хотя иногда так же, как ты. – Когда? – Когда он приносит мне конфеты, и играет со мной, и он никогда не ругается, и обнимает меня, и хорошо к маме относится, и он подарил мне эту чертову куклу. – Так это он ее подарил? Не говори плохие слова. – Да. – Поппи? – Что? – Как тебе имя Изабель? Может, назовем ее Изабель? – Красиво. – Правда? Скажи маме, что это папа придумал, ладно? – Ладно. Мне нужно в туалет. Пап? – Что, малыш? – У тебя есть мягкая туалетная бумага? А то твои «Космические салфетки» мне не нравятся. – Косметические. Милая, они не для этого. А мягкой туалетной бумаги у меня нет. – А у мамы есть. – Мама может себе это позволить. Она может себе позволить вытирать твою попку шалью из паш-мины. – А что такое пашмина? – Дорогущая шерсть. – Мама не вытирает мне попку шалью из пашмины. – Пошли домой, Поппи. Тебе пора домой. Поппи пора возвращаться к Бет. Возвращаться домой. Эта импровизация насчет двух домов – чистый рекламный трюк. Другими словами – неправда. Она живет с Бет. Ко мне она приходит в гости. Два раза в месяц я забираю ее на два дня, а потом отвожу домой. Когда я возвращаю ее Бет, боль разлуки, растекаясь кислотой по глотке, ранит легкие и не отпускает, пока через двенадцать дней я снова не заполучаю ее к себе. Сама процедура передачи вызывает у меня ужас. Я постоянно испытываю соблазн оставить Поппи у двери, позвонить и уйти, прежде чем откроют. Но не могу так поступить, Поппи не поймет меня. И я продолжаю бояться момента, когда откроется дверь, потому что Бет всегда находит способ сделать мне больно. За считанные секунды, пока дверь открывается, я целую Поппи на прощанье и разворачиваюсь, чтобы уйти, но не тут-то было. Хватает одной фразы – иногда такой тонкой, что смысл удается понять лишь минут через десять, – и меня начинает трясти. Не факт, что я сумел бы парировать, даже если бы понял сразу. Две недели назад, например, она мимоходом, заметила: – Повезло Тому, правда? А я спросил: – Что? – Я понятия не имел, о чем она. Она сказала: – Да ничего, забудь. – И ушла. Спустя несколько минут я начал соображать. Повезло Тому, правда? Из всего, что она могла бы мне сказать, – а сказать было что, – она выбрала именно эту фразу. |