Онлайн книга «Турецкий гамбит»
Офицер понизил голос: — Кинжал Ивана Харитоновича, я сразу признал. Он показывал, говорил, подарок грузинского князя… На это Эраст Петрович сказал: — Славно. А Варе стало еще хуже, она зажмурилась, чтобы отогнать дурноту. — Что следы к-копыт? — спросил Фандорин, присев на корточки. — Увы. Сами видите, вдоль ручья сплошная галька, а повыше все истоптано — видно, вчера эскадроны прошли. Титулярный советник выпрямился, с минуту постоял подле распростертого тела. Лицо его было неподвижным, серым — в тон седоватым вискам. А ему едва за двадцать лет, подумала Варя и вздрогнула. — Хорошо, поручик. П-перевезите убитого в лагерь. Едемте, Варвара Андреевна. По дороге она спросила: — Неужто Казанзаки — турецкий агент? Невероятно! Конечно, он противный, но все же… — Не до такой степени? — невесело хмыкнул Фандорин. Перед самым полуднем нашелся и подполковник — после того, как Эраст Петрович велел еще раз, потщательней, прочесать рощицу и кустарник, расположенные неподалеку от места гибели бедного Ипполита. Судя по рассказам (сама Варя не ездила), Казанзаки полусидел-полулежал за густым кустом, привалившись спиной к валуну. В правой руке револьвер, во лбу дырка. Совещание по итогам расследования проводил сам Мизинов. — Прежде всего должен сказать, что крайне недоволен результатами работы титулярного советника Фандорина, — начал генерал голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Эраст Петрович, у вас под самым носом орудовал опасный, изощренный враг, нанесший нашему делу тяжкий вред и поставивший под угрозу судьбу всей кампании, а вы его так и не распознали. Разумеется, задача была нелегкой, но ведь и вы, кажется, не новичок. Какой спрос с рядовых сотрудников особой части? Они набраны из разных губернских управлений, прежде в основном занимались рядовой следовательской работой, но уж вам-то с вашими способностями непростительно. Варя, прижимая ладонь к ноющему виску, искоса посмотрела на Фандорина. Тот имел вид совершенно невозмутимый, однако скулы едва заметно (кроме Вари никто, пожалуй, и не разглядел бы) порозовели — видно, слова шефа задели его за живое. — Итак, господа, что мы имеем? Мы имеем беспрецедентный в мировой истории конфуз. Секретной частью Западного отряда, главного из соединений всей Дунайской армии, руководил изменник. — Это можно считать установленным, ваше высокопревосходительство? — робко спросил старший из жандармских офицеров. — Судите сами, майор. Ну, то что Казанзаки по происхождению грек, а среди греков много турецких агентов, это еще, разумеется, не доказательство. Но вспомните, что в записях Лукана фигурирует загадочный J. Теперь понятно, что это за J такой — «жандарм». — Но слово «жандарм» пишется через G — gendarme, — не унимался седоусый майор. — Это по-французски gendarme, a по-румынски пишется jandarm, — снисходительно разъяснило высокое начальство. — Казанзаки — вот кто дергал румынского полковника за ниточки. Далее. Кто кинулся сопровождать Зурова, следовавшего с донесением, от которого зависела судьба сражения, а возможно, и всей войны? Казанзаки. Далее. Чьим кинжалом убит Зуров? Вашего начальника. Далее. А что, собственно, далее? Не сумев извлечь застрявший в лопаточной кости клинок, убийца понял, что ему не удастся снять с себя подозрение, и застрелился. Между прочим, в барабане его револьвера не хватает как раз двух пуль. — Но вражеский шпион не стал бы себя убивать, а попытался бы скрыться, — все так же несмело вставил майор. — Куда, позвольте узнать? Линию огня ему было не пересечь, а в наших тылах на него с сегодняшнего дня объявили бы розыск. У болгар ему бы не спрятаться, до турок не добраться. Лучше пуля, чем виселица — тут он рассудил верно. Кроме того, Казанзаки не шпион, а именно изменник. Новгородцев, — обернулся генерал к адъютанту, — где письмо? Тот достал из папки сложенный вчетверо белоснежный листок. — Обнаружено в кармане у самоубийцы, — пояснил Мизинов. — Читайте вслух, Новгородцев. Адъютант с сомнением покосился на Варю. — Читайте, читайте, — поторопил его генерал. — У нас тут не институт благородных девиц, а госпожа Суворова — член следственной группы. Новгородцев откашлялся и, залившись краской, стал читать. «Милый Ванчик-Харитончик серцо мое…» Тут такая орфография, господа, — вставил от себя адъютант. — Читаю, как написано. Жуткие каракули. Хм. «… серцо мое. Жизне бэз тебя будет такая что руки на себя положить ито луче чем такое жизне. Цаловал-милавал ты мине а я тибе а судба подлец сматрел-завидавал и нож за спину прятал. Бэз тибе я пыл, граз земной. Очен прошу вернис скорей. А если кто другой вместо Бесо в твой паршивый Кышынов найдош — приеду и клянус мамой кышки вон. Твой на тыща лет Шалунишка». — В смысле «твоя»? — спросил майор. — Нет, не «твоя», а именно «твой», — криво усмехнулся Мизинов. — В том-то вся и штука. Перед тем, как попасть в Кишиневское жандармское управление, Казанзаки служил в Тифлисе. Мы немедленно послали запрос, и ответ уже получен. Прочтите телеграмму, Новгородцев. Новый документ Новгородцев читал с явно большим удовольствием, чем любовное послание. — «Его высокопревосходительству генерал-адъютанту Л. А. Мизинову в ответ на запрос от августа 31 дня, полученный в 1 час 52 минуты пополудни. Сверхсрочно. Сверхсекретно. Докладываю, что за время службы в Тифлисском жандармском управлении с января 1872 г. по сентябрь 1876 г. подполковник Иван Казанзаки проявил себя дельным, энергичным работником и официальных взысканий не имел. Напротив, получил по выслуге орден Св. Станислава 3 степени и две благодарности от Е. И. Высочества кавказского наместника. Однако, согласно поступившей летом 1876 г. агентурной информации, имел странные пристрастия и якобы даже состоял в противоестественной связи с известным тифлисским педерастом князем Виссарионом Шаликовым, по прозвищу Шалун Бесо. Я бы не придал значения подобным сплетням, не подтвержденным доказательствами, однако с учетом того, что, невзирая на зрелый возраст подполковник Казанзаки холост и в связях с женщинами не замечался, решил провести секретное внутреннее расследование. Удалось установить, что с Шалуном подполковник Казанзаки, действительно, знаком, однако факт интимных отношений не подтвержден. Все же я почел за благо ходатайствовать о переводе подполковника Казанзаки в другое управление без каких-либо последствий для его послужного списка. |