Книга Давайте напишем что-нибудь, страница 136 – Евгений Клюев

– Сын Бернар! – вспомнила Кунигундэ: как-то, находясь за пределами структуры настоящего художественного целого, Редингот рассказывал ей о Сын Бернаре.

– Точно, – сказали мертвецы. – Вы тоже из наших?

– А сами-то вы подпольщики? – задала запоздалый вопрос Кунигундэ.

– Все мертвецы – подпольщики по определению, – сказали мертвецы.

– Так это по определе-е-ению… – разочаровалась Кунигундэ. – А в реальности?

– В реальности настоящих подпольщиков, как мы, конечно, мало, – признались мертвецы. – И за ними охотятся, чтобы их убить. Но им – нам, то есть, – на это наплевать.

– Как так может быть? – удивилась Кунигундэ.

– А так… – улыбнулись мертвецы. – Знаете пословицу: «Двум смертям не бывать»?

– Знаю, – сразу все поняла Кунигундэ и тоже улыбнулась мертвецам. Потом вздохнула: – Давайте рассказывайте тогда… как вы дошли до смерти такой.

– И сами не знаем, – развели руками мертвецы. – Сначала все было хорошо: мы умерли и стали спокойно жить на том свете. Но потом оказалось, что некоторым и на том свете спокойно не жилось. И они, эти некоторые – сначала их было мало – сгруппировались вокруг совсем свеженького покойника по имени Карл Иванович. Он оказался женатым покойником, баба у него имелась, с большой буквы… они вместе где-то во льдах умерли, года три назад. Ну, и… вот.

Кунигундэ подождала продолжения, но не дождалась.

– Что – «и вот»?

– Говорите, Вы из наших, а сами не знаете ничего! – возмутились мертвецы. – Спали, что ли, все это время?

– Спала, – призналась Кунигундэ и покраснела. – Три года спала.

– Соня! – отнеслись мертвецы. Потом облизнулись: – Какая Вы аппетитная, когда краснеете! Можно из Вас крови попить?

– Так и быть, попейте, – сказала Кунигундэ и брезгливо отвернулась в сторону. – Только не всю.

Мертвецы попили крови и продолжали:

– Ну, и… вот. Карл Иванович сумел увлечь подавляющее большинство мертвецов своими смелыми идеями… – мы думаем, это потому, что мертвецам так и так от веку делать нечего. И мертвецы пошли за ним.

– Так какими же идеями-то? – нетерпеливо спросила Кунигундэ.

– Да глупости одни! – вздохнули мертвецы. – Абсолютно Правильную Окружность из спичек на том свете строить.

– А на этом свете ее, что, уже построили? – обомлела Кунигундэ, практически сразу проигнорировав тот свет.

Это не понравилось мертвецам-подпольщикам, но они не подали виду и задумчиво сказали:

– Как бы это получше выразиться… построить-то построили. Но не совсем.

– Минуточку… есть уже Окружность или ее нет?

– И есть, и нет, – сказали мертвецы.

– Так не бывает! – воскликнула Кунигундэ. – Ответ не засчитываю! Или Окружность есть, или Окружности нет.

– Ну-ну-ну… – притормозили ее мертвецы: Кунигундэ даже чуть лоб себе не расшибла. – Это так, как Вы говорите, не бывает: или есть, или нет! А так, как мы говорим, – так только и бывает, ибо безоговорочно ничто в мире не существует. Всё – есть, но с оговорками, что – нет.

– Мне это сложно! – позволила себе протест Кунигундэ.

Протест был отклонен:

– Значит, напрягитесь! Напрягитесь – и поймите. Да, Окружность на этом свете построена. Но построена в основном.

– Как это – «в основном»? – Кунигундэ от перевозбуждения даже задрожала, что твой осиновый лист на ветру. – Окружность не может быть построена «в основном»: это замкнутая кривая! Если кривая не замкнута – она не окружность.

– Вы прямо как мертвый тинейджер, – засмеялись мертвецы. – «В основном» это и значит «в основном»… в общих чертах, то есть. В общих чертах окружность и построена. Но не полностью. И не окончательно.

– Так, – сказала Кунигундэ, – давайте разберемся с деталями…

– Давайте не будем! – взмолились мертвецы. – Мы с ними каждый день по просьбе Сын Бернара разбираемся, а всё без толку…

– Ничего, один раз можно и по моей просьбе разобраться! М-м-м… что мы имеем на данный момент – если по-честному?

– Вот это вот «по-честному»… – скривились мертвецы. – Если по-честному, то можно сразу и закончить: по-честному – мы ничего не имеем. Лучше всего обстоят дела в Северном Ледовитом океане и в Швейцарии, но и там дела обстоят плохо.

Если бы глаза у Кунигундэ еще не были вытаращены, она обязательно вытаращила бы их сейчас:

– Вы же сказали, «в основном» и «в общих чертах» все готово!

– Так всегда говорят… это устойчивый оборот. Но сегодня и на это «в основном» уже взгляд пересмотрен. Теперь полагают, что Абсолютно Правильную Окружность из спичек можно будет считать полностью и окончательно построенной лишь тогда, когда ее проложат по всему миру. А тут еще Карл Иванович и иже с ним: он заявил, что и это не будет полное и окончательное построение Окружности – что для полного и окончательного ее построения требуется включение в проект и того света тоже. И что тот свет даже важнее, чем этот, и что…

– Погодите! – остановила словоизвержение Кунигундэ. – Какая-то дурацкая получается логика. Масштабы Абсолютно Правильной Окружности из спичек были ведь заданы изначально – с поправкой на то, что мы будем считать результат достигнутым, несмотря на некоторое несовершенство периметра… Даже несмотря на своеобразный вклад в дело построения Окружности, сделанный Японией!

– Вот именно: с поправкой, – нудно сказали мертвецы. – А теперь все поправки отменены: говорят, нельзя называть «абсолютным» то, что не абсолютно.

– Но ведь ничто же не абсолютно! – просто уже криком закричала Кунигундэ. – Тут как с горизонтом: достигнутая линия горизонта – уже не линия горизонта, но это никому не мешает пользоваться понятием «горизонт»…

– Понятием горизонта – не мешает, а понятием окружности – мешает. Карлу Ивановичу мешает.

– А почему это вдруг все так озабочены тем, чтобы удовлетворять требования Карла Ивановича? Он кто, в сущности, такой?

– Он вождь, – просто сказали мертвецы. И вздохнули.

– Его выбрали вождем? – уточнила Кунигундэ.

– Вождей не выбирают. Это вожди выбирают нас. Карл Иванович пришел с того света – весь в мехах – вместе с бабой своей, с большой буквы, тоже в мехах, и сказал: «Я ваш вождь, идите за мной». И все пошли.

– Просто каменный век какой-то! – возмутилась Кунигундэ. – И что – Редингот тоже пошел? Редингот же сам был вождь!

– Редингот не вождь, а бог – различать такие категории надо. Во всяком случае, Японский Бог. И он сказал, когда такой дележ пошел: богу, говорит, богово, а кесарю – кесарево. И освободил Карлу Ивановичу дорогу.

– А сам с чем остался?

– С чем и был – ни с чем. Остальные же, кто около него начинал, уже до этого сошли с круга.