Онлайн книга «Война HAАRP»
|
Чуть выше этого экрана светился другой, переходящий на потолок, отображавший ситуационную карту обоих полушарий Земли. Полушария пересекали синусоиды спутниковых траекторий и необычного вида струи с огоньками внутри, обозначавшие воздушные атмосферные течения и ползущие над Землёй ураганы и тайфуны. Местоположение корабля отмечала на обеих картах неяркая красная звёздочка. К ней медленно приближались цветные огоньки, указывающие расположение высокоширотных спутников, как американских – они были малинового цвета, так и русских – зелёных, и китайских – жёлтых. Ещё одна звёздочка – белая – тихо ползла над Северным Ледовитым океаном, приближаясь к району Баренцева моря. – «Икс» в пределах активного ответа, – сказал Оуэн. – Работаем, – бросил Джонс. – «Икс» на связь. – «Икс» на линии, – отозвался один из операторов. Под «Иксом» подразумевался орбитальный беспилотник «Х-37В», снабжённый антеннами-ретрансляторами «Зевса», без которого наземные структуры системы были малоэффективны. В наличии у ВВС США было четыре таких беспилотника, и три из них принадлежали системе «Зевс». Какое-то время в пристройке царила тишина, слышны были только негромкие зуммеры и свисточки работающей радиоаппаратуры. – Опускаю купол, – сказал оператор слева. Джонс промолчал, наблюдая на малом экране, как восьмиметровый купол над антеннами собирается в складки. – Предупреждение. На судне трижды ударил колокол, заставляя сердца операторов работать быстрее. – Пуск! На палубах корабля ничего не изменилось, лишь по всем пультам кабины управления «Зевсом» пробежала волна разноцветных вспышек. Схематическое изображение антенного комплекса на вспомогательном экране справа налилось багровым свечением. Изображение в объёме главного экрана передёрнула судорога, от звёздочки на синем фоне океана протянулась трасса голубых штрихов, нашла перемещавшуюся по орбите звёздочку Х-37В, и над расчерченной координатной сеткой гладью Баренцева моря вспыхнула дымчатая клякса, накрывшая крестик объекта, который и был целью «Зевса». – Вектор-зона открыта, – доложил оператор. – Пошла накачка, – в унисон ему отозвался второй. – Диаметр линзы около сорока миль, – добавил третий. Заговорили остальные операторы, словно соревнуясь между собой: – Устойчивость линзы девяносто три и три… – Мощность пять гиг… – Концентрация ионов на седьмом нуле… – Температура в зоне одиннадцать на кило… – Зародыш вихревого ядра на высоте двух… – Температура на объекте падает… – Пошла инициация туч… – Мы на максимуме! – Прохождение инфра заблокировано… – Держим час, – скомандовал Джонс. – Спутник на векторе, – пробормотал Оуэн. – Картинку. На вспыхнувшем экране проявилось бескрайнее свинцово-серое поле в белых барашках – поверхность моря – и белое пятно над ним в форме медузы. Пятно росло на глазах, закрывая россыпь островов, ограничивающих Баренцево море, и объект между ними, появление которого взбесило американских бизнесменов, рассматривающих Арктику как свою собственность и не терпящих конкурентов. – Линзирование закончено, – доложил первый оператор. – Началась автоактивация. – Зона устойчива, – добавил второй. – Началась концентрация влаги. – Отбой «Иксу». – Есть отбой «Иксу»! – Стандартная процедура, стоим сутки. – Джонс хлопнул дежурного смены по плечу, выбрался из кабины управления и, прищурившись, посмотрел на низкое солнце. В районе остановки «Night sun» по-прежнему царили тишина и благость, океан был спокоен, ветер стих, температура не опускалась ниже нуля градусов, но в трёх сотнях километров от этого места, у берегов России, зарождался мини-циклон, и «увернуться» от него не мог никто, даже способная ходить своим ходом нефтедобывающая платформа. Север Баренцева моря. 23 мая, 23 часа 12 минут
Где-то наверху, на верхних уровнях платформы, послышался железный лязг, и Нефёдов с неудовольствием оторвался от чтения, отложил книгу. Шёл двенадцатый час условной ночи, так как солнце в этих широтах с конца мая не опускалось за горизонт, но нефтяники жили по времени Москвы, работая посменно [1] , вахтовым способом, и ложились спать, когда в окна лился поток оранжевого, густого, как сироп, света полярного солнца. Кто-то постучался в дверь. – Войдите, – разрешил Нефёдов; он был начальником морского нефтедобывающего комплекса, и входить к нему ночью решались немногие буровики. Дверь открылась, впуская клуб холодного воздуха, вошёл широкий, могучий, как кузнец, бородатый Савельев, начальник смены. – Виктор Дорофеич, там что-то непонятное начинается, посмотрел бы. – Где? – В атмосфере. Прогноз на трое суток благоприятный, никаких штормов и сильных ветров не предвидится, а холодает. Нефёдов с сожалением глянул на книгу: это был томик Джека Лондона, изданный ещё в советские времена, – и начал одеваться. Снаружи действительно похолодало. Если днём температура воздуха в районе платформы не опускалась ниже нуля градусов, то сейчас термометр на вышке показывал минус три, и температура продолжала падать. К тому же вокруг платформы начала сгущаться странная мгла. Солнце над северо-западной частью горизонта пригасило свой блеск, стало малиновым. В небе образовалось гало в форме кольца. Нефёдов поёжился под ветерком, застегнул на подбородке клапан меховой куртки. – Этого в прогнозе не было. – И я говорю. Штиль, да и море спокойное, – сказал Савельев. – Температура по прогнозу около нуля на три дня вперёд. – Ветер? – Только что начался, причём какой-то странный, кружливый. – Поинтересуйся у метеорологов, что на Большой Земле. – Хорошо, дождусь спутника и свяжусь. Большой Землёй буровики называли берег у посёлка Варандей Ненецкого автономного округа, где находилась метеостанция и пограничная застава. Савельев потоптался рядом, спустился по лесенке в недра платформы. Нефёдов, наоборот, поднялся на вертолётную площадку, где сиротливо разлапился оранжевый «Ми-8». Вертолёт был единственным транспортным средством, связывающим платформу с берегом, до которого по прямой было чуть больше семидесяти километров. |