Онлайн книга «Война HAАRP»
|
– Командир? – Ждите, – сказал Афанасий ровным голосом. Дверь закрылась. По лицу Резниковича пробежала судорога, но сдерживать себя он умел. Рука потянулась к телефону. – Это… назаконное… вторжение… – Не стоит никому звонить, – посоветовал Афанасий, глядя на начальника внутренней службы безопасности снизу вверх. – Только усугубите своё положение. Повторить вопрос? – Я буду говорить только в присутствии адвокатов! Вы меня задерживаете? – Пока нет. – В таком случае прошу… Афанасий сделал гибкое сложное движение, переместился за стол полковника, завернул ему руку за спину, согнул вдвое, уткнув лицом в стол. – Вы, наверно, не поняли, что происходит. Я имею право не доставлять вас в контору живым. Существует такая формула: при попытке к бегству и всё такое прочее. Но если вы обещаете отвечать на вопросы и не мешать следствию, мы договоримся. – Я н-ни… чего… н-не зн… – просипел Резникович. – Повторить вопрос? – Обеща… – Вот и славно. Афанасий отпустил шею и руку хозяина кабинета, и тот без сил рухнул в своё роскошное кожаное кресло, багровый от прилившей к голове крови. – Первый вопрос… – Это не моя инициатива. – Резникович дрожащей рукой налил себе в чашку воды из графина. – Генерала Мережковского. – Кто такой генерал Мережковский? – Начальник УВД Хабаровска. Мы с ним… – Вместе крышевали игорный бизнес, нам это известно. Он-то как узнал об изобретателе, живущем у чёрта на куличках, в городке, который не на каждой карте сыщешь? – Я не знаю… он позвонил… я пообещал… – Ладно, с ним мы ещё разберёмся. Откуда вы – лично – узнали обо мне? О том, что я внук Пахомова, что имею интерес к Судиславлю? Резникович бледно улыбнулся. – Мне сказали, что при встрече с капитаном Зюзиным вы показали другое удостоверение. Афанасий чертыхнулся про себя, сообразив, что задаёт лишние вопросы и теряет лицо. – Работа такая, разные ситуации – разные документы. Кстати, насчёт капитана: он ваш особист? Или просто командир ОМОНа? – Зачем он вам? – не понял Резникович. – Судя по вашей реакции, именно вы его и посылали. Передайте ему, что за ним должок: его команда устроила погром в доме деда, в моём доме, и я ему этого никогда не прощу! При личной встрече выбью зубы! – Сами передавайте, – начал приходить в себя Резникович. Он был не робкого десятка и всё ещё надеялся изменить ситуацию в свою пользу. – Вас найдут… и пригласят… – Так я и не прячусь, – пожал плечами Афанасий. – Пригласят – расскажу всё, что знаю, о твоей службе. Но заруби на носу, крыса хабаровская, если это произойдёт, я тебя и в аду найду! А теперь прикажи своим людям освободить девчонку. Пусть её приведут сюда. – Она… по пути в Москву. – Она в вашем изоляторе во дворе. Командуй. И не рискуй играть в ковбоя, потеряешь здоровье. Резникович пожевал губами, но подчинился. – Попов, приведи девчонку… ту, из Судиславля. Афанасий демонстративно поправил усик рации. – Кот, возьми под контроль двор управления. – Понял, командир, – ответил капитан. Губы Резниковича дрогнули, но вставить реплику он не решился, вдруг проникаясь уважением к сотрудникам могущественной «конторы». Дуню привели через несколько минут, когда Афанасий уже начал осознавать зыбкость своей позиции. Резникович вполне мог вызвать ОМОН охраны МВД, и тогда пришлось бы в условиях тотального превосходства местных защитных порядков искать пути отступления, но он струсил, озадаченный осведомлённостью гостя о деятельности хабаровских «крышевателей», и лишь это соображение останавливало его. По-видимому, в камере было холодно, судя по бледному лицу девушки, её посиневшим губам и россыпи мурашек по предплечьям, к которым она прижимала ладони. На ней и в самом деле был только лёгкий ситцевый сарафанчик в горошек, полицейские не догадались бросить ей хоть какую-нибудь рогожку. У Афанасия сжалось сердце. Он ясно и чётко понял, что любит Дуню-Одуванчика безумно! Встал. Глаза девушки стали огромными, губы едва слышно выдохнули: – Афоня? Потом она бросилась к нему как птица, прижалась всем телом, сотрясаясь скорее от холода, чем от рыданий, слёз в её глазах не было, и Афанасий, обняв девушку, тоже замер на мгновение, провёл рукой по её волосам. – Всё в порядке, я пришёл. Ты как? – Хорошо… замёрзла… – Никто не приставал? – Афанасий бросил тёмный взгляд на Резниковича, который тут же поспешил стереть с губ гаденькую ухмылочку. – Никто… там темно… я уж думала… Полковник глянул на щуплого конвоира, приведшего узницу. – Свободен. Полицейский – у него были шальные глаза – вышел. – Пошли домой. – Афанасий развернул девушку к двери, позвал: – Дохлый. Появился сержант. – Отведи её к джипу. Дуня оглянулась на пороге. – А ты? – Я приду через минуту. Дверь закрылась. – Обзавидоваться можно, – сказал Резникович с непонятной интонацией; он уже полностью пришёл в себя. – Повезло вам, полковник! Хотя думаю, вы недолго будете носить погоны полковника. Афанасий стремительно метнулся к столу, наклонился, так что хозяин кабинета отшатнулся в испуге, и сказал негромко, железным голосом, чеканя слова: – Уходи из органов, полковник! Пока не поздно! И не дай тебе бог встретить меня снова! Рука нащупала на столе мобильник Резниковича. Афанасий сжал его в кулаке, напрягся, раздавил трубку и высыпал на стол мелкие, величиной с ноготь, осколки супермодного айкома. – Подумай над советом. Развернувшись, он пересёк кабинет и вышел, унося в памяти взгляд Резниковича, трусливо-ненавидящий и в то же время угрожающий. Он уступил силе, зная за собой грешки, но не сдался и в будущем мог отомстить, приведя в действие все свои криминальные связи. В коридоре стало понятно состояние конвоира Дуни: у стен сидели, опустив головы на грудь, давешние омоновцы, вызванные Резниковичем, и ещё один полицейский, который, очевидно, подошёл позже. На взгляд Афанасия Голубь, прогуливающийся по коридору с дубинкой в руке, пояснил, кивнув на Лапу: – Не хотелось поднимать шум, мы их куснули. Речь шла о выпущенных лейтенантом нанитах, несущих парализующий яд. |