Онлайн книга «Смех Again»
|
Молчи. Она сейчас уйдёт. Обещаю. Тишина. Нужна тишина. Настоящая тишина. Абсолютная. Если она есть, то как её исчислить? Если она существует — в каких единицах измеряется? Отсутствие баланса. Отсутствие справедливости? Если громкость можно измерить — в децибелах; Если её можно контролировать — выкрутив ручку volume в положение «+» или «-»; Если её возможно увидеть — на подрагивающем индикаторе; Если у звука есть своя скорость — Скорость Звука, то где Скорость Тишины? Кому дано измерить её? Тому, кто создаст аппарат по производству Безмолвия? Стерео Безмолвия. Квадро Безмолвия. Медленного безмолвия и мчащегося с непостижимой пока скоростью. Скоростью Тишины. Нужна тишина. Настоящая тишина. Без тиканья часов. Без капающего крана. Без шуршания электрического счётчика в коридоре. Без треска спирали в лампочке накаливания. Темнота. Нужна темнота. Настоящая Тьма. Абсолютная. Ёе дано измерить тому, кто создаст аппарат по производству Мрака? Если у света есть своя скорость — Скорость Света, то где Скорость Тьмы. Есть такая? В каких единицах измеряется? Нужна Тишина Мрака. Нужна Тьма Тишины. Без тиканья часов. Полосы света под дверью. Без «кап-кап» из плохо закрученного крана. Без треска спирали в лампочке накаливания. Без шуршания тараканьих лапок на ночной кухне. Нюра? Только что у неё была горсть разноцветных стёклышек, сквозь которые она смотрела на мир. Был звон хрустальных колокольчиков, пахнущий ванилью. И радуга, которую лизнёшь, а она как сахар. И всё это — Всегда. Даже если зажмурить глаза изо всех сил. И вдруг Большое-пребольшое. Огромное внутри. Не поймёшь: белое? чёрное? Без стен и потолка. С маленькой дверцей. Откроешь её, а там… Вот она ты. Сидишь перед зеркалом. Смотришь на себя. Вернее, знаешь, что человек по ту сторону стекла — это ты. Странный человек. Знакомый и в то же время далёкий, как иноземец. Человек, который бродил где-то почти сорок лет и вот, наконец, вернулся. А то, которое внутри… Большое-пребольшое. Огромное… Но не пустое… Заполняющееся медленно, словно бассейн, долгое время стоявший на ремонте, наконец решили использовать по назначению. Предметы вокруг обрели чёткость. Повернулись другой стороной. Словно ты всю жизнь смотрела на картину, нарисованную кем-то, и вдруг случайно увидела оригинал. Натуру, с которой писали пейзаж. Объект, с которого писали портрет. Словно всю жизнь провести в мультфильме и вдруг узнать, что твоего мультфильма больше нет. Проектор сломался. Исчез. Сгорел вместе с плёнкой. Даже пепла не осталось. А на той плёнке была вся твоя жизнь. Пусть всего одна серия. Пусть одно и то же. Пусть по кругу. Но своя же? Да?.. Будь со мной. Стой рядом. Держи меня за руку. Ну, пожалуйста… Стоит. Держит. Сжимает изо всех сил. Ещё чуть-чуть — и сломает пальцы. Но держит же?.. Да?.. Кто он? Молчание. Кто ты? Молчит. Открою дверцу, загляну вовнутрь: Ты здесь? Почему молчишь? Позади — ветер шепчет всякое… А там — не поймёшь… Чёрное? Белое? Огромное? Да. Большое-пребольшое. Без стен. Без потолка. С маленькой дверцей. Откроешь её, а там Вот Он. Молчит. Смотрит. Какого цвета Его глаза? Как Уголь. Как Чёрные Пилюли. Смотрит. Молчит. Держит. Сжимает изо всех сил. Ещё чуть-чуть — и сломает пальцы. Но держит же? Да? Или держится? Последние лет десять их травили всеми известными способами. В каждой квартире отдельно и во всех одновременно. В подвале бригада из «дезинфекции» усыпала своим порошком все углы. Бесполезно. Сдохли три соседских кота. Тараканы — нет. Их даже стало больше. А теперь они исчезли. Все. — Это ты их прогнал? Нюра сидит перед старым трюмо. Задумчиво рассматривая своё отражение. Медленно водя расчёской по распущенным, чёрным, как смола, волосам. — Они сами ушли. Ушли. Бежали. Уловили Присутствие. Словно атмосферное давление зашкалило в сотни раз выше нормы. Флюиды их тупой коллективной паники уже почти развеялись. Рука с расчёской движется сверху вниз. Зубья слегка — на мгновение застревают в секущихся кончиках волос. И снова: сверху вниз. И опять — сверху вниз. — Ты тараканий царь? Сейчас улыбка получается лучше, чем неделю назад: — Нет. Сверху вниз. И опять — сверху вниз. — А кто? Улыбка гаснет. Растворяется: — Это неважно. Сверху — вниз. Сверху. Вниз. — У тебя очень красивые волосы, Анна. Рука с расчёской останавливается. — И глаза. Красивые. Тишина почти идеальна. Почти. — Я толстая. — Не толстая. — Не толстая? — Нет. Тишина бесценна. Молчание — золото. Мало кто умеет молчать. Слова вылетают с пулемётной скоростью ежесекундно. Ежечасно. Десятки. Сотни. Тысячи. Миллионы гласных и согласных на этой планете почти не имеют смысла. Почти утратили свою ценность. Появляются на свет с маленькой наклейкой «уценено на 60 %». На 70 %. Чаще всего на 99,5 %. Комиссионка. Секонд хэнд. Часть мозга, отвечающая за словарный запас, — свалка вторсырья. Отходы производства мировой литературы и масс медиа. Мало кто умеет молчать. — Я старая. — Не старая. — Не старая? — Нет. Часы на стене остановились. Их «тик-так», словно удары молота, вбивающего в висок раскалённые иглы. Это вызывает тошноту. Пусть молчат. — А тётя Зоя старая? — Тётя Зоя старая. |