Онлайн книга «Агент возмездия»
– Неужели ты сделала аборт? – Нет, ребенок был только в проекте. Как дипломированный врач я за планирование беременности. С моим бывшим мужем планировать было уже нечего, вот мы и разошлись. – Алла, ты такая решительная! – заметила Нечаева. – Да, это так. Если детский церебральный паралич у этого мальчика имеет генетические причины, то я сразу прекращу все отношения с Барсуковым. – Алла, а ты никогда не думала, что у каждого человека в родне есть люди с наследственными заболеваниями? – Я не понимаю, к чему ты клонишь? – Если так зацикливаться на этой проблеме, то наверняка притянешь то, чего боишься. – Нет, я так не думаю. Ну что, когда ты устроишь мне встречу с Верой? – Видишь ли, Алла, я давно не виделась с ней. Вчера вышла на нее и была, мягко говоря, поражена. Она живет очень бедно. Ты даже не можешь представить себе, как именно. Я сама в шоке. – А что же, Андрей ей не помогает? – Нет, я же говорила тебе. – Так, может, это действительно не его ребенок? – Пилявская стала сверлить взглядом фотографию. – Бедно, говоришь, они живут? Я помогу им материально, если Вера ответит на все мои вопросы. – Хорошо, я передам ей это. Но Вера слишком гордая, она может отказаться. – Мой опыт подсказывает, что бедные люди не бывают гордыми, – пафосно заявила Алла. – Я готова много заплатить за ее откровенность. Передав мне разговор с Пилявской, Нечаева добавила от себя: – Знаешь, Поля, пока мы обсуждали старые шашни Барсукова, я ни разу не могла уличить Аллу в ревности. Я видела только досаду от того, что очередной мужик не может стать отцом ее ребенка. – Алина, а разве не ты мне говорила, что ваш гуру учит укрощать ревность? – Поля, ты – гений! Как же я сама не догадалась! Ну, Пилявская, высший класс! Мне еще до нее далеко, я благодаря тебе с первой ступени сразу на третью перепрыгнула. – Ничего, скоро наверстаешь. – Полина, как ты думаешь, Вера согласится встретиться с Аллой? – Думаю, она будет долго и упорно отнекиваться. И если уж что-то и сможет заставить ее принять положительное решение, так это не деньги Пилявской. – А что тогда? – Здравый смысл. Я попробую доходчиво объяснить Прошкиной, что больше не надо предоставлять Барсукову никаких льгот. Алла должна знать о нем всю правду. – А ты знаешь, Поля, Пилявская не такая уж плохая баба, – заметила Нечаева. – Нет, у нее есть, конечно, свои закидоны, но кто сейчас без них? Я воздержалась от комментариев. Алла была дочерью своего отца, и для меня это значило слишком много. * * * Весь следующий день я пыталась дозвониться до Прошкиной. Отсутствие у нее сотового телефона сильно урезало такую возможность. Оставалось ждать, когда она появится дома. Это произошло только поздно вечером. – Алло, – наконец-то услышала я. – Здравствуйте, Вера! Где это вы весь день пропадаете? – А я работу себе нашла, – шепотом сказала Вера. – Не боитесь, что ситуация повторится? – Нет, не боюсь, потому что работа в моем же подъезде, – продолжала шептать Прошкина. – Я помогаю по хозяйству одному дедушке. Его бабка в больницу легла, а он сам ни к чему не приспособлен, даже готовые пельмени отварить не может. Вот он меня и попросил… А Мишу я с собой брала, они так весело время провели… – Вера, а почему вы шепчете? – Так Миша уже спит. Боюсь его разбудить. – Понятно. Я рада, что у вас все с соседями наладилось. Да и с работой тоже, наверное, в вашем случае это неплохой вариант. Надеюсь, что он временный. – Да, я тоже на это надеюсь. – Вера, у меня к вам есть одно дело. Прошу вас, выслушайте меня до конца, а потом уже принимайте решение. Ладно? – Ладно, – охотно согласилась Прошкина. – Вера, с вами хочет встретиться Алла Пилявская. – Она уже все знает про нас с Андреем? – Да, знает, – я передала Вере облегченную версию того, как Нечаева сыграла роль ее подруги Лины. – В общем, вам надо лишь подтвердить справедливость сказанного, показать какие-нибудь фотографии Барсукова, если они есть. – У меня есть фотография у роддома, но… я не хочу с ней встречаться и показывать ей фотографии. Она ведь может сказать, что это монтаж. Нет, нет и еще раз нет. Другого ответа я и не ожидала, поэтому перешла к убеждению. – Вера, а вы поставьте себя на место Аллы. Ей очень трудно поверить в то, что ее любимый человек, между прочим, спасший ей жизнь, мог быть таким бессердечным и жестоким по отношению к другой женщине и даже к собственному ребенку. Она хочет получить неопровержимые доказательства. По-моему, это нормально. – А по-моему, это блажь богатой женщины! – выкрикнула Прошкина, но, испугавшись, что разбудит сына, перешла на шепот: – Она хочет потрепать мне нервы. Богатые любят такие забавы. – Не думаю, – сказала я, и мне в голову пришла одна мысль. – Вера, заранее извините меня за такую параллель, но я все-таки ее проведу. Павел Алябьев безоговорочно поверил сплетням. Разве вы не злились на него за то, что он прервал с вами отношения, не попытавшись узнать правду из первоисточника? – Да, я на него злилась. Но это совсем другое дело. Пусть Алла у Барсукова все подробности выясняет и ему нервы треплет, а не мне. – Значит, это ваше окончательное решение? Прошкина долго думала, прежде чем дать окончательный ответ. – Хорошо, Полина, я согласна с ней встретиться, но делаю это только ради вас. Боюсь показаться неблагодарной. – Вы не возражаете, если Пилявская приедет к вам завтра в первой половине дня? – Нет, завтра точно не получится. Я уже обещала дяде Саше, что сразу после того, как отведу Мишу в школу, займусь у него генеральной уборкой. После обеда у нас бассейн, а вечером мне надо будет покормить дядю Сашу и своими домашними делами заняться. – А послезавтра? – Ладно, послезавтра я выкрою для нее часок. Пусть приходит к десяти. – Скажите, Вера, вы все еще замечаете за собой слежку? – Вы знаете, последние дни никакого «хвоста» не было. А может, я просто его не заметила. Вы это спросили, потому что Барсуков может увидеть здесь Пилявскую? – Я думаю, что это было бы даже неплохо. Сработало бы как катализатор, – я посмотрела на часы и сказала: – Спокойной ночи, Вера! – Спокойной ночи! Поговорив с Прошкиной, я испытала облегчение. Внизу хлопнула входная дверь. Дедуля вернулся из казино еще до полуночи. В последнее время мы с ним не очень ладили. Я от него многое скрывала, а он это чувствовал. У нас ведь родственные души. |