Книга ИнтерКыся. Дорога к "звездам", страница 145 – Владимир Кунин

Два молодых Крыса тут же выкатили пузырек валерьянки.

— Благодарю вас, Мадам. Я вообще-то не пью.

Ну, неохота мне было возвратиться в комнату спящего ребенка с запахом поддачи... Хотя, не скрою, после всего случившегося — треснул бы с удовольствием!

— А я выпью. Раньше могла чистяру, а сейчас — возраст, болячки разные... Разбавляю.

Ее шустрилы накапали в плошечку с водой немного валерьянки. Старуха выпила, крякнула, вытерла передними лапками морду, усы и сказала мне:

— Все знаю. И про Вагифа — чтоб ему было пусто на том свете. И про твою тронную речь... Особенно это: «Хватит крови!..» Кстати, рыбки хочешь?

— С удовольствием.

Шустрилы приволокли откуда-то кусок неизвестной свежайшей рыбы и осторожно, не приближаясь ко мне, положили ее неподалеку от Мадам. Я протянул лапу за рыбой и краем глаза увидел, как напряглась Охрана, как обнажились их резцы, как туго вытянулись хвосты.

— Ешь! — приказала мне Мадам.

Я аккуратненько подтянул рыбку к себе и с удовольствием стал ее жрать. Охрана расслабилась, хвосты повисли, резцы исчезли.

— У тебя есть имя? — спросила Мадам.

— Даже два — Мартын и Кыся.

— Ты знаешь, у нас в Америке не любят длинных имен. И для удобства мы их сокращаем. Так делают и все прибывающие к нам. Например, все ваши русские Гринштейны сразу же становятся Гринами. Или — Файнберг... Он немедленно превращается или в Файна, или в Берга. Это — кто как хочет. А один еврей из ваших, Иван Досадный, стал теперь Ив Де-Сад и утверждает, что он прямой потомок французского писателя Маркиза де Сада. Мне же нравятся оба твои имени. Я буду называть тебя «Маркыся». Идет?

— Как скажете, Мадам.

— Зови меня просто — Муся. Мое полное имя звучит по-латыни — «Мус Децуманус». Но вот этот мудрый старик, — Мадам указала на тихо дремлющего усталого седого Крыса, своего Главного Советника, — когда-то, много времени тому назад назвал меня Мусей. И ты знаешь, мне это понравилось...

Старуха еще врезала валерьянки с водой и рассказала мне массу интересных вещей, о которых я даже не подозревал.

Оказывается, большие серые Крысы, так называемые Пасюки (омерзительное название, правда?..), известны Людям еще с тринадцатого века! В отличие от меня старуха блестяще оперировала цифрами... Уже в начале пятнадцатого столетия епископ Аутинский отлучил Крыс от церкви, на что, естественно, Крысы положили с прибором!.. И стали шататься за Человеком по всему свету.

Корабли развезли Крыс по прибрежным странам, а уже оттуда Крысы своим ходом чесали дальше — в глубь материка. Один ученый того времени — Паллас — целую книгу написал про то, как осенью тысяча семьсот двадцать седьмого года после землетрясения Крысы жуткими массами двинулись из прикаспийских стран в Европу. Фантастическими скопищами они переплывали Волгу у Астрахани...

— Но это же и есть Россия!.. — тут же почему-то сказал я.

Откуда мне это было известно, убей Бог, не помню!..

— Да что ты?! — удивилась Мадам. — Я и понятия не имела. А дальше...

А дальше Крысы поперли за Запад как сумасшедшие! Прошлепали на кораблях из Ост-Индии в Англию, затем в Восточную Пруссию, потом в Париж пешком, а спустя пару лет приплыли в Америку.

Об одной страничке своей родословной Мадам или не знала, или сознательно умолчала. Ручаюсь, что во время Великого Исхода Крыс на Запад ее предки явно останавливались в Одессе. И кто-то там у них по женской линии таки трахнулся с местным Одесским Крысом!.. А Пруссия, Париж, Америка были уже потом.

Это я сужу по тому, КАК она это все рассказывала — в какой манере, с какими интонациями...

Я, в свою очередь, чтобы не показаться полным мудаком, поведал Мадам средневековую историю взлетов и падений Котов и Кошек, запросто жонглировал эпохами и именами — короче, пересказал ей все, что еще совсем недавно узнал от Мастера в открытом Атлантическом океане. Чем привел старуху в искреннее восхищение!..

Охрана и прислужники тоже слушали меня развесив уши. Но восхищались не всем, что нравилось их Мадам, а лишь периодами истории, когда Котов и Кошек варили в кипящем масле, жарили на железных прутьях и сбрасывали с крепостных стен и башен.

И это я просек во время переговоров о мире!.. Ну что ж, запомним — мало ли, как еще жизнь повернется.

После чего мы с Мадам обговорили ряд пунктов о ненападении и взаимовыручке, наметили несколько совместных мероприятий и стали прощаться, очень довольные друг другом.

— О’кей, Муся! — сказал я Мадам. — Как говорят в Германии: «Абгемахт!» В смысле — договорились!

Глянул на недобрые рожи Охраны, на подозрительные рыла Прислужников и прочих Холуев, посмотрел в мудрые, хитрющие глаза Мадам и снова на всякий случай добавил:

— Но если твои раздолбаи только попробуют...

— Все, все! — прервала она меня. — Как ты сказал? «Абгемахт»? Так вот — абгемахт. Договорились. И кончай залупаться!

* * *

Проснулся в двенадцать.

То, что двенадцать — сомнений не было. День в окнах, а на больших Тимуровых часах с Дональдом Даком на циферблате обе стрелки пиками строго смотрят вверх. А это — двенадцать. Я знаю.

Пить хочется, жрать хочется, гадить хочется — спасу нет!

В доме никого. Рут на работе, Тимур в школе.

Ноги мягкие подламываются, хвост волочится по полу, самого качает — еще поспать, что ли?.. Так ведь недолго во сне и описаться! Этого еще не хватало. Не Котенок все-таки...

Тащусь в кухню. С диким трудом вспрыгиваю на подоконник, оттуда жутко неловко и некрасиво перепрыгиваю на дерево — плюхаюсь на ветку, как мешок с говном (в любом смысле этого слова), спускаюсь на землю и лезу под старый автомобиль.

Сижу, пытаюсь делать свои дела...

Заглядывает какой-то пожилой Кот.

— Хай! — говорит. — Я, извиняюсь, вчера так и не понял...

— Иди отсюда, дубина стоеросовая, — говорю. — Не видишь, я занят!

Ушел, слава Богу, кретин несчастный. Выбрал время...

Ох, батюшки... Что же я вчера такого сожрал, отчего меня так крепит?! Жидкости, жидкости нужно больше употреблять — супчики разные, сливочки жирненькие, сметаночку... Тогда и запоров не будет. И двигаться нужно больше — прыгать, бегать, трахаться! Чтобы организм работал на полную! И спать ложиться вовремя, а не под утро.

Вот отыщу Шурика Плоткина, обустроимся мы в Нью-Йорке, и начну я вести новый, здоровый образ жизни...

Фффу-у!.. Слава те, Господи! Сработало.

Понимаю — натурализм, то-се, пятое-десятое... Но ведь — Жизнь. Куда от нее денешься?

Минут десять, наверное, зарывал. Вылез из-под автомобиля — этот Кот опять ко мне:

— У меня всего один вопросик...