Онлайн книга «ИнтерКыся. Дорога к "звездам"»
|
— А он и не собирается ночевать в Нюрнберге, — усмехнулся Алик, а у меня мороз пошел по коже. — Ты не видел, сколько он солярки заправил в оба бака? А я видел. И сейчас, смотри, он запасается питьем и едой до самого Мюнхена. С одной стороны, это неплохо — чем дольше товар будет у него в машине, тем меньше риска... Ну надо же! Как этот молоденький сукин сын все просекает?! Вот уж действительно Профессионал. А еще я чувствовал, как Алик смотрит на Лысого и холодно прикидывает, когда удобнее всего будет переселить Лысого с этого света на другой — до перегрузки или сразу же после? Ибо теперь нужды в Лысом уже почти не было. Все, что мог, он уже сделал — обеспечил погрузку товара в машину моего Водилы, проследил за отправкой, а вот самое важное — поговорить с Водилой, попытаться его купить, дать возможность «фирме» всегда иметь под руками такого Водилу — мужика крепкого и авторитетного и, судя по всему, к сожалению, очень неглупого, — Лысый так и не смог сделать. То ли перетрусил, то ли упустил подходящий момент для такого разговора, а может быть, и решил сэкономить для себя те пять тысяч зеленых, которые предназначались моему Водиле... Теперь этот глуповатый и алчный лысый человек представлял собой очень опасное свидетельское звено в этой и без того бездарной цепочке. А это звено нужно было еще на корабле отсечь самым безжалостным образом! Там это сделать было так удобно... Все это дерьмо теперь должен своими руками разгребать Алик — человек тонкий, интеллигентный и глубоко порядочный в своем деле. За достаточно серьезный куш, однако не избавляющий от целого ряда омерзительных ощущений, не говоря уже о прямом риске. — Сколько весит этот пакет с фанерой? Ответ Лысого сразу же продлил ему жизнь почти до Мюнхена: — Сто семьдесят килограммчиков. Полтора метра на полтора. Сам грузил... Алик понял, что одному ему такой пакет не перегрузить, а Водила вряд ли будет ему помощником, и милостиво сказал Лысому: — Ладно. Поживем — увидим. Тормознем его у самого Мюнхена. * * * — Не боись, Кыся. Уж какую-нибудь козу мы им обязательно заделаем! — успокоил меня Водила, когда на подъезде к Касселю я закончил рассказ о том, что говорил и про что думал наш новый знакомый Алик. Наверное, Водиле показалось, что такого слабого заверения для меня явно недостаточно, и он добавил в своей обычной манере: — И на хитрую жопу есть хуй с винтом, Кыся... Водила это добавил с такой святой убежденностью, что, несмотря на тревожность ситуации и нависшую над нами опасность, я тут же живо представил себе, как может выглядеть «хитрая жопа» и «хуй с винтом»! Это показалось мне таким смешным, что я расхохотался по-своему и от хохота свалился со спинки пассажирского кресла прямо на сиденье. Глядя на то, как я валяюсь на спине и от смеха дрыгаю всеми четырьмя лапами, Водила тоже развеселился. И даже спел, как говорит Шура, «ни к селу ни к городу»: Ах, не гляди, тетя, в окошко, Твоя щучья голова, Твоя дочка согрешила — Мне на праздничек дала! Мы еще немножко с Водилой похихикали — каждый по-своему, а потом я посчитал необходимым не давать ему так уж расслабляться. Мне почему-то все время казалось, что Водила явно недооценивает опасность ситуации. То ли потому, что он с такими штуками никогда не сталкивался, то ли потому, что ощущал себя вот таким большим, сильным, мощно-сексуальным самцом, а это всегда несколько обманчиво гипертрофирует уверенность в самом себе. Со мной тоже иногда происходит такое. Естественно, в моих собственных масштабах. Но в отличие даже от очень умных и чутких Людей я обладаю даром предвидения, неким мистическим Котово-Кошачьим необъяснимым свойством почти точно предсказывать ближайшее будущее. Я уже об этом как то говорил... Я снова вспрыгнул на спинку пассажирского сиденья, чтобы лучше видеть дорогу и все вокруг. Умылся, привел себя в порядок и достаточно решительно и волево сказал Водиле: «Все, Водила. Все! Закончили хиханьки и хаханьки. Вернемся к козе». — Какой еще «козе»?! — удивился Водила. «Которую ты обещал заделать Лысому и Алику». — А... Это только так говорится — «заделать козу». Тут надо будет соображать по ходу... «Нет. Мы должны все продумать заранее. Может случиться так, что у тебя не будет времени соображать по ходу». — А что ты предлагаешь, Кыся? «Полное смирение! Никакого героизма. Они оба вооружены, а...» — закончить мысль мне не удалось, потому что Водила прервал меня и закончил за меня ее сам: —...а против лома нет приема, да, Кыся? Это ты хочешь сказать? Ура-ура-ура! Да здравствует гениальный доктор Ричард Шелдрейс! Да здравствуют Люди, решившие перевести и издать эту книгу у нас в России! Шура говорил, что сегодня это равносильно подвигу или самоубийству. Он имел в виду именно такие книги. И конечно же, да здравствует Мой Шура Плоткин, который от одиночества (Я — не в счет. Я — Кот. Я говорю о Человеческом одиночестве) насобачился читать мне вслух разные умные книжки! А чуть ли не ежедневные половые упражнения с разными девицами или Кошками, как выяснилось, от одиночества не спасают. Это я и по себе знаю. — Ты про кого это, Кыся? — осторожно спросил меня Водила. «Да так... Ты не знаешь. Про одного своего друга». — Давай, Кыся, не отвлекаться, — сказал мне Водила, и я услышал в его голосе легкие нотки ревности. — Значит, ты считаешь, что я должен взять у них пять штук зеленых, на все согласиться и помочь им перегрузить пакет? А они мне сразу же после этого засандалят пулю в лоб! Да? «Нет, не сразу», — подумал я... ... И вдруг сначала не очень отчетливо, а потом все яснее и яснее УВИДЕЛ, как это произойдет! Вот ОНО — наше, Кошачье-Котовое! Я же говорил!.. Это внезапное озарение БУДУЩЕГО. Как? Что? Откуда?.. В голове не укладывается... Но ЭТО же ЕСТЬ!!! — А если я не захочу остановиться? — донесся голос Водилы. «Ты будешь вынужден это сделать», — с сожалением заметил я... * * * — Кыся, а Кыся!.. — услышал я голос Водилы. — Ну-ка очнись, родимый. Ты чего это замер, как памятник Ленину? Гляди, чего я тебе купил на той заправке!.. Впереди нас по-прежнему катился грузовик Лысого, и в правом большом боковом зеркале я видел бегущую за нами «тойоту» Алика. — Кыся... У тебя совесть есть? Я тебе кыскаю, кыскаю и так, и эдак, а ты — ноль внимания, — обиделся Водила. Я спохватился и потерся мордой о Водилино ухо и виновато промурчал: «Прости, Водила... Задумался. Извини меня, пожалуйста...» — То-то же! — обрадовался Водила. — Я говорю, глянь, чего я тебе на дорожку в той лавке припас!.. |